Всё это было в практике работы отдела, которая отбирала у Улитина всё время, не оставляя ни дня даже для завершения кандидатской диссертации, фактически готовой. Научным руководителем её был профессор Томилин, преподававший во ВСХИЗО. Именно Авенир Григорьевич и отметил незаурядные способности студента Александра Улитина, его целеустремлённость в достижении цели. Томилин подсказал ему и тему для диссертации — изучение ответных реакций гренландского тюленя на инфракрасное облучение и биологически активные вещества. Пять лет подряд Улитину приходилось по два месяца работать на Белом море, испытывая на тюленях действие специальных ламп и новых препаратов. За эти исследования Александр Улитин в составе группы учёных получил свидетельство об изобретении. Но главное, что работой Улитина был доволен Томилин, который и торопил его с защитой диссертации. Вчера он звонил опять, однако Улитин ничего конкретного так ему обещать и не смог…
«Давай вниз», — показал рукой пилоту охотинспектор, и Александр Александрович с трудом приметил затаившуюся среди вековых сосен избушку. Здесь просека была гораздо шире, и, взвихрив снег, пилот мягко посадил вертолёт буквально в десятке метров от охотничьего домика. Дверь его была подпёрта толстой орясиной. Убрав её, они вошли в дом, и даже повидавший немало всего Улитин был поражён — внутри изба оказалась заваленной рогами и копытами лосей. Здесь же, на месте, они составили протокол, зафиксировав в нём приблизительное количество обнаруженных улик…
Да, получалось, что дамоклов меч партийного разбирательства, висевший над каждым советским чиновником, способен был породить только страх, но никак не ответственность. Её воспитать мог только закон, перед которым все были бы равны. Александр Александрович прекрасно понимал, что решение проблемы именно в ликвидации пробелов в охотничьем законодательстве, а если смотреть ещё глубже, то и в законе о животных. Поэтому Улитину большее удовлетворение приносила его деятельность в составе Рабочей группы Верховного Совета РСФСР по выработке законодательных актов, инициатором которых в основном он сам и был. Немало сил он вложил и в разработку Закона «Об охране и использовании животного мира», принятого в 1982 г. Верховным Советом РСФСР. Александр Александрович считал это огромной победой закона над человеческим произволом в природе. Затем пошла уже будничная, хотя и немаловажная, работа над подзаконными актами, такими, как «Кадастр животного мира», надо было готовить и соответствующие постановления по вопросам, связанным с регулированием численности животных, развитием охотопользования и его самостоятельности. Конкретная работа над нормативными документами помогла Улитину понять главное — без изучения проблем охотничьего хозяйства в целом как отрасли не решить и проблем, связанных с правильным нормированием в законодательстве. Это просто невозможно. Но работая в Главохоте, Улитин по должности своей курировал деятельность «Росохотрыболовсоюза» — крупного российского общественного охотопользователя, обслуживающего около 17 % всех охотничьих угодий России. Трения между руководством Главохоты и «Росохотрыболовсоюзом» тогда ещё не были превращены в непримиримую борьбу. Организация общественного охотопользователя существовала за счёт собственных средств, приносила немалый доход государству и всеми своими действиями способствовала сохранению и воспроизводству не только диких животных, но и среды их обитания. Здесь в основном всё регулировалось экономическими соображениями, насколько это позволяла система, а в Главохоте признавали более действенными в управлении волевые решения. И Александр Александрович постепенно принимал сторону «Росохотрыболовсоюза», убеждая руководство всех уровней, что уже результатами своей деятельности они доказали, какие методы лучше для рационального использования природного ресурса. Говорил он это неоднократно и в ЦК КПСС, защищая именно и государственные, и общественные интересы…