Однако трезвому голосу рассудка в области не вняли, хотя в этом как раз ничего удивительного и не было. Начальником охотуправления тогда работал Азарий Иннокентьевич Попов, бывший начальник областного УВД, полковник в отставке и хороший знакомый тарногского охотоведа Вячеславова. Ему было уже за семьдесят, когда уважаемый А. И. Попов уступил своё кресло Валерию Дмитриевичу Солдатенкову, отправленному на пенсию с поста второго секретаря Власинского РК КПСС.
В результате ситуация в Управлении охотничьими ресурсами сложилась очень нездоровая для самих охотничьих ресурсов, так как руководящие посты в области и районе превратились в кормушку и пенсионный отстойник для людей, максимально далёких от биологии и охотоведения. Ждать от таких заботы об охотхозяйствах и охотниках не приходилось.
Видя, что творится в лесах Тарногского района, директор лесхоза Горчаков пришёл к выводу — спасти животный мир от хищнического истребления и защитить интересы тарногских охотников можно, лишь обеспечив лесхозу право ведения охотничьего хозяйства. В Верховье это ещё возможно было сделать, в других же местах, по признанию многих жителей, у деревень не часто и след лосиный видели…
Вот с такими невесёлыми мыслями Горчаков возвращался к себе в лесхоз, прекрасно понимая, что разговор его с начальником охотуправления только осложнит существование. Увидев в приёмной Алексея Попова, насторожился — тот из Верховья просто так не поедет. Пригласив его в кабинет, Александр Анатольевич разделся, на ходу в двух словах пояснив Попову, о чём беседовал с Солдатенковым.
— Так что ты был прав, Егорыч, когда предупреждал о нечестности охотоведа, — признался Горчаков, — только доказать-то мы вряд ли что сможем, вывернется Архутик…
— Да-да… — не очень уверенно протянул Попов, как-то странно взглянув на расстроенного директора лесхоза. — Помнишь, Анатольич, я тебе говорил о пропавшей собачке своей? Ведь я сразу грешил на Игнатьевского, что он, негодяй, загубил её, потому как в тот день отказал я ему в путёвке на отстрел лося. Но вот сегодня прихожу к Архутику, интересуюсь, как следствие идёт в отношении факта браконьерства Игнатьевского, а охотовед небрежно мне так, с улыбочкой, и заявляет, что да, мол, обмишурились вы с директором лесхоза, незаконно затвор карабина изъяли, мне, мол, пришлось извиняться за вас перед начальником Тотемского РОВД. Тем более, говорит, что лицензия у Игнатьевского действительно ведь имелась на спортивный отстрел лося, он сам, мол, и выдавал её. А то, что он дома её забыл, — так с кем не бывает? Если уж вы, мол, такие принципиальные, приспичило это проверить, так проехались бы с ними, как вам Игнатьевский с участковым предлагали, никаких бы проблем и не возникло…
Горчаков слушал, не веря собственным ушам, — до какого же цинизма могут дойти люди, наделённые пусть небольшой, но властью?
— А потом, как бы мимоходом, — всё больше хмурясь, продолжал Попов, — Архутик мне и говорит, что ты, мол, недавно своего охотничьего пса искал пропавшего, а ведь его Игнатьевский убил, сам в кабинете у меня и признался. — Лицо Алексея застыло в каком-то напряжённом изумлении, словно он силился и не мог до конца понять, почему вдруг Архутик выдал ему Игнатьевского, браконьерские действия которого прикрывал. Или, может, Игнатьевский действительно имел спортивную лицензию на лося и забыл её дома? Но тут же Алексей отогнал эту мысль. До него вдруг дошло, что, скорее всего, как раз именно этой мысли, сомнения в его душе районный охотовед и добивался, а вместе с тем и невольного призвания честности самого Архутика в отношении Игнатьевского. Да, хитёр охотовед…
Однако в тот момент Попов подумает об этом с весёлым удивлением. Пройдёт чуть меньше года, и от его весёлости, впрочем, как и от наивности, не останется и следа. Виной тому послужат два события. Сначала Алексей Попов обнаружит за деревней мёртвого медведя-подранка, пролежавшего уже несколько дней и наполовину расклёванного вороньём. Приехавший по его звонку старший егерь Мельников сфотографирует медведя, фото опубликует районная газета. Но когда этот номер Мельников покажет как свидетельство браконьерской охоты начальнику охотуправления Солдатенкову, Валерий Дмитриевич, расхохотавшись, скажет: