Муж Павел, например, обладал лицом, по которому сразу становилось ясно: честный, порядочный человек. А какие лица у сегодняшних политиков? Себе на уме. Именно себе. Фармазоны и хитрованы.
Инженер вошел. Снял ботинки.
Шура достала ему тапки – не Павла, нет. Гостевые, страшненькие.
Инженер прошел в кухню. Сел к столу.
Шура достала водку. Поставила рюмку в виде хрустального сапожка. Налила полную глубокую тарелку супа харчо. Там рис, баранина, чеснок. Энергетический запас супа довольно мощный. На день хватит.
Инженер опустил голову и начал есть. Шура села напротив, с вопросами не приставала, но и удержаться не могла.
– Вы приезжий? – спросила она.
– Нет. Я москвич.
– А чем вы занимаетесь?
– Бомжую, – просто сказал инженер.
– А почему?
– Так вышло.
Он закончил тарелку. Откинулся на стуле.
– Моя жена умерла. Дочь влюбилась в бандита. Привела его в дом. А бандит меня выгнал. «Уходи, – говорит, – а то убью». Ну, я и ушел.
– Куда?
– В никуда.
– Давно?
– Десять дней.
– А где же вы спите?
– На вокзале.
– А у вас что, нет друзей?
– Есть. Но мне неудобно.
– Что «неудобно»?
– Того, что Таня привела бандита. Но Таня и сама не знает. Он ей врет.
– А вы почему не сказали?
– Таня беременна, ей нельзя волноваться.
– А вы в милицию не обращались?
– Тане он сейчас нужнее, чем я. Она его любит. И он ее тоже.
– Какая может быть любовь у бандита?
– Такая же, как у всех остальных. Они тоже люди.
– Они – плохие люди, – поправила Шура.
– Они – другие.
– Вы странный… – сказала Шура. – Вас выгнали из дома, а вы пытаетесь его понять. Толстовец какой-то…
– Если бы у меня были деньги, я бы снял квартиру. Но все деньги ушли на болезнь жены. В смысле, на лечение. А зарплата у меня – стыдно сказать.
– Вы не старый. Могли бы поменять работу.
– Он отобрал у меня паспорт. Я полностью выпал из учета.
– Какое безобразие! – возмутилась Шура и даже ударила рукой по столу. – Хотите, я с ним поговорю?
– С кем? – не понял инженер.
– С бандитом.
– И что вы ему скажете?
– Скажу, что он… не прав.
– Это серьезный аргумент. – Инженер улыбнулся. Встал. – Большое спасибо.
– Подождите. Хотите еще? Впрок…
– Я впрок не ем. Я как собака.
Инженер вышел в прихожую. Надел свои ботинки.
Шуре стало его жалко. Куда он сейчас пойдет, выкинутый и бездомный…
– А вы не врете? – неожиданно спросила она.
– Нет. А почему вы спросили?
– Все это так неправдоподобно…
– Да, – согласился инженер. – Жизнь иногда предлагает такие сюжеты, что никакому писателю-фантасту не придумать.
Инженер надел свою дубленку. Стоял с шапкой в руке.
От него исходила спокойная мирная энергия. И это было странно. Человек в стрессовой ситуации ведет себя совершенно адекватно, как будто все происходит не с ним, а с кем-то. А он – только свидетель.
А как бы повел себя Павел на его месте? Прежде всего он никогда не оказался бы на его месте. Однако поди знай…
– Заходите завтра, – неожиданно пригласила Шура.
– Во сколько?
– Так же, как сегодня. В шесть часов вечера. Я сварю вам борщ на мясном бульоне. Вы должны есть горячее хотя бы раз в день.
– Спасибо, – сдержанно отозвался инженер. В его глазах стояла благодарность, но без подобострастия. – Я приду.
Он ушел. Шура не могла понять: почему она его не задержала? Пусть бы переночевал. У нее есть свободная комната и диван. Поспал бы нормально… Но Шура была из первой половины прошлого века. Можно считать, из мезозоя. Их поколение было воспитано иначе, чем перестроечное.
Инженер – тоже из мезозоя, и может статься, что он больше не появится. Постесняется.
Шура решила не думать, чтобы не расстраиваться, но борщ сварила, на всякий случай. Положила в кастрюлю большой кусок мяса с сахарной косточкой, а дальше все – как мама: лимон, чеснок, зелень и ложку сахара. Сахар – это главное, он выявляет спрятанный вкус. Такой борщ невозможно есть одной. Просто кощунственно. Это все равно, что сидеть одной в зале и слушать божественную музыку. Нужно объединить со-переживание. Со-чувствие. Одиночество – это отсутствие «СО»…Инженер явился ровно в шесть часов. В его руках была веточка вербы. Сорвал по дороге.
Шура поставила веточку в бутылку из-под кефира. Через несколько дней почки набухнут, и вылупятся пушистые комочки. Это лучше, чем формальные гвоздики.
Инженер стеснялся, но меньше, чем в прошлый раз. Он не был так скован. Потрогал розетки. Заметил, что одна из них греется. Это опасно. Он проверил проводку. Потом попросил отвертку и укрепил розетки, чтобы прилегали плотно.
– Где вы ночевали? – спросила Шура.
– В приемном покое, – ответил инженер.
Неподалеку находился роддом. Может быть, там решили, что он чей-то папаша или дедушка.
«Как изменилось время, – подумала Шура. – Приличные люди бомжуют, а бандиты живут в их домах». Раньше криминалитет не смешивался с интеллигенцией. Существовали на разных территориях, в разных человеческих слоях.
А сейчас все смешалось. Бардак, да и только. И непонятно – как этому противостоять. Никак. Если только объединиться.
– Послушайте, – сказала Шура. – Так продолжаться не может. Вы должны обратиться в милицию. Пусть его арестуют.
– И моя дочь останется одна, – продолжил инженер.
– Но вы имеете право на свой угол в доме. Вы должны прийти и остаться.
– И он меня убьет…
– Но ваша дочь… Как она это терпит?
– Она не знает. Хорошо, что моя жена умерла. Не дожила до этого позора. Она у меня была с идеалами. Секретарь партийной организации.
– А вы?
– Я никогда в партии не состоял.
– А где вы работали?
– В НИИ. Главный инженер проекта. Сейчас этого НИИ больше нет.
– А инженеров куда?
– Кто куда. Некоторые уехали. Некоторые ушли из профессии. Квартиры ремонтируют. Чипсами торгуют.
Позвонили в дверь.
Шура открыла и увидела свою соседку Римму Коробову.
– У тебя ликер есть? – спросила Римма.
– Нет. Шампанское есть.
– Мне ликер нужен. В пирог добавить.
Шура задумалась.
– А бальзам подойдет? У меня есть мордовский бальзам.
– Надо попробовать.
– Проходи, – пригласила Шура.
Римма прошла в дом. Увидела инженера.
– Здрасьте, – удивилась Римма. Она не предполагала мужчин в доме Шуры.
– Это мой родственник, – представила Шура. – Из Украины. Познакомьтесь.
– Римма…
– Олег Петрович. Алик…
«Внука ждет, а все Алик… – подумала Шура. – Инфантильное поколение…»
Римме было сорок лет. Год назад ее бросил муж Володька. Разбогател и бросил. Наши мужчины дуреют от денег. Считают, что им все можно.
Володька и раньше прихватывал на стороне, но все-таки имел совесть. А последнее время гулял напропалую, думал, что Римма все будет хавать за его деньги. Но Римма не стала хавать. Сказала:
– Пошел вон.
И Володька пошел вон.
Римма не ожидала, что он воспользуется. Думала, что все-таки одумается. Но Володька брызнул как таракан. Его уже поджидала какая-то старшая школьница, на двадцать пять лет моложе. Сейчас это модно. У современных мужиков проблема с потенцией, и наличие рядом молоденькой телки как бы отрицало эту проблему. Молодая подружка была чем-то вроде значка, вернее, знака качества.
Римма вся почернела, обуглилась, как будто выпила соляной кислоты и все в себе сожгла. Шура ее жалела, но скрывала свою жалость. Римма не терпела сочувствия. Гордость не позволяла. Но постепенно лицо ее светлело. Римма выживала.
– Садись с нами, – предложила Шура.
Римма села. Спина у Риммы была прямая. Шея высокая. Головка маленькая, засыпанная чистыми душистыми светлыми волосами. Непонятно, что надо было этому Володьке с короткими ногами и оттопыренной задницей. И ходил, приседая, будто в штаны наложил.