Разбудил девушку знакомый голос.
– Привет, Настя!
Она снова сидела в удобном ковше-кресле. Вокруг двигался туман, не приближаясь дальше невидимой границы.
– Здрасти! Позвольте один вопрос? – С ходу начала девушка.
– Да, конечно.
– Почему вы выбрали меня? Почему бы вам не залезать во сне в голову командира дивизии полковнику Петренко? Тогда пользы было бы больше. И мне не пришлось бы позориться перед людьми, хоть я и уверена, что права. Почему?
– Ответ на самом деле очевиден для нас. Для вас же может показаться, что социальный статус имеет большее значение, но поверьте, что в таких вопросах имеет большее значение интеллект и способность принимать нестандартные решения. Ваш Петренко скорее пустит пулю себе в лоб, чем потерпит голоса в голове. Мы проверили всех до единого. Вы, Настя, лучше всех.
– Меня лавры победителя не очень впечатляют. Я постоянно нахожусь в противовесе с остальными людьми. Им не нужно особых доводов, чтобы начать войну, вот не начать нужна невероятная причина.
– У вас есть выбор. Можете оставить все как есть. Это будет ваш сознательный выбор и мы не будем ему мешать. Любое ваше решение для вселенной правильно, потому что оно ведет к результату. Только для вас этот результат будет иметь значение, потому что вам он будет не безразличен.
– Но этот груз меня тяготит. Я все время чувствую какую-то ответственность за всех. Я бы с радостью поделилась ей с кем-нибудь.
– Все правильно, именно так и поступайте. Склоняйте людей к своей точке зрения. Если вы помните в истории все изменения начинались с одного человека. Один человек менял историю целого государства и даже нескольких государств. Ваша задача намного скромнее Настя. От себя хочу добавить, если вы будете знать что могли, но не сделали, то этот груз будет намного тяжелее.
– Вам это известно?
– Да, я и все кто работают со мной так или иначе побывали в той же ситуации, что и вы.
– Вы человек?
Голос хохотнул.
– Ну если вас интересует мое морфологическое строение, то вряд ли. Но если применять это понятие как разумное существо, то конечно я – человек.
– Знаете, я каждый раз просыпаюсь после нашего разговора и думаю, а не схожу ли я с ума. Может все наши разговоры плод моего больного воображения?
– Не могу запретить вам думать и рассуждать, но я вполне материален и существую отдельно от вашего воображения.
– А не могли бы вы подтвердить свое существование отдельно от моего сна. Это как-то могло бы придать мне сил и уверенности.
– М-м-м, секундочку. Ловите.
Из тумана вылетел и упал на пол небольшой металлический предмет. Настя дотянулась до него рукой и подняла с пола. Предмет походил на значок или жетон, а может и монету. Сложный барельеф со сквозными отверстиями.
– И как эта штука позволит поверить мне, что вы реально существуете?
Вместо ответа Настя открыла глаза в своей спальне. В кулаке был зажат тот самый значок из сна. Девушка села на кровати и в недоумении уставилась на предмет. Вошел отец.
– Ты уже проснулась?
– Да, пап.
– На что это ты смотришь?
– Да вот из сна вытащила.
Отец посмотрел на дочь с подозрением.
– Хочешь верь, хочешь – держи меня за чокнутую, но я попросила тот голос из сна доказать мне, что он реально существует. Мне кинули этот значок, просыпаюсь, а он у меня в руке.
Отец молча протянул руку к значку. Настя отдала его.
– Надо же, выглядит как металл, а весит, как пластик. – Отец провел острым выступом значка по стеклу книжного шкафа. – Ничего себе, да он же крепкий как победит или алмаз. – Вадим посмотрел на дочь глазами полными сочувствия. – Почему же ты…
– Говорят, что лучше всех подхожу. – Настя вздохнула. – Еще говорят, если откажусь, то мне будет еще труднее, но они, в принципе, не настаивают. Говорят, что как бы я не поступила, для вселенной все хорошо.
– Ну ладно мировые проблемы оставим на потом, пойдем попьем чайку на свежем воздухе. – Предложил отец.
– Пойдем! – Настя спрыгнула с кровати и проследовала за отцом.
Вадим соорудил некое подобие летней веранды, в тени которой они теперь принимали приготовленные на открытом огне обеды и пили чай. Мать суетилась возле стола, готовя легкую закуску.
– Как твое сердце, мам? – Спросила Настя.
– Да как ты вернулась так и прошло. – Ответила мать разливая по чашкам густую заварку. – Смотри, что отцу на складе дали. – Мать показала на банку сгущенного молока. – Сегодня двадцать третье февраля, ну в том мире. Выдали всем мужчинам по банке сгущенки.
– Ух ты, классно! Ужасно соскучилась по чаю с молоком. Поздравляю пап с праздником Защитника Отечества.
– Спасибо, Насть. Но какая ирония судьбы, мы тут все защитники но без отечества.
– Ну ладно, не будем портить себе чаепитие бесполезными философствованиями. – Мать перебила отца попытавшегося проанализировать сложившуюся ситуацию в свете мужского праздника.
– Как скажешь. – Согласился Вадим.
В принципе, если не считать отсутствия привычных благ в виде электричества и газа, здешняя жизнь пенсионера мало отличалась от земной. Только предрасположенность мужчин преклонного возраста анализировать и подвергать критике все подряд позволяла наполнить однообразное течение жизни некоторым смыслом.
Настя допивала третью чашку чая и потянулась бы за четвертой, но рев моторов тяжелых машин заставил ее передумать. Через забор их двора было видно как четыре тяжелые гаубицы направились из ворот части.
Настя с отцом переглянулись. Девушка почувствовала тревогу. С чего бы военным отправлять такое страшное оружие? Пуская черный дым на подъеме самоходные орудия направились в сторону сектора из которого недавно вернулся отряд.
– Неужели второй отряд погиб? – С тревогой в голосе предположила Настя.
– Черт его знает. Скоро узнаем.
Чтобы не мучиться томительным ожиданием Настя решила сходить к офицерскому общежитию. Она надеялась встретить Кравцова, который должен был знать для чего военные отправили тяжелые орудия.
Возле общежития наблюдалась активность. Сосредоточенные офицеры бегали из стороны в сторону. Игорь Кравцов вышел из общежития и торопливо направился в сторону штаба. Настя подбежала к нему.
– Привет, Насть. Чего тут делаешь?
– Да вот, увидела самоходки поехали к границе, с чего бы думаю, наверняка вам известно?
– Известно. Рассыпалась наша с тобой теория насчет добрых туземцев. Эти тоже съели Кука.
– Что с отрядом? – Настя уже знала, что услышит в ответ.
– Все погибли. Причем жестоко. Предположительно их пытали, а потом только убили.
– Не может быть! – Девушка аж задохнулась от услышанного. – Как же их нашли?
– С помощью нашего жука. Прочесали лес и наткнулись. Меня вызывают к Петренко. Уверен, что теперь припомнят наш разговор.
– Но послушай Игорь, здесь что-то не сходится. Почему их убили, а нам помогли?
– Я не знаю Насть. Может это были разные племена. Одни добрые, а другие злые. Короче, твои доводы на фоне последних событий звучат совсем неубедительно.
– А ты уже не считаешь, что я права?
– Не знаю, у меня друзья погибли. Теперь все выглядит совсем по другому чем несколько часов назад.
Настя остановилась. Она смотрела вслед уходящему лейтенанту и понимала, что не имеет такой силы, которая могла бы убедить людей не начинать войну.
Кравцов заметил, что девушка уже не идет рядом, обернулся и крикнул.
– Будь готова присоединиться к нам по тревоге!
Настя согласно махнула головой. В горле стоял комок, а из глаз текли слезы. В душу начало проникать уныние и апатия. Она развернулась и пошла в сторону дома.
Гаубицы вышли на исходные позиции. Три пирамиды висели над туманной поверхностью в одном километре от их позиций. Снаряды первого залпа отправились к самой ближней пирамиде. Они ушли ниже верхней границы тумана, чтобы разрушить основание строения. Над белой поверхностью взметнулись черные клубы взрыва. Через пару секунд, одна за одной пришли ударные волны. Они внесли хаос в безмятежный покой туманного леса. Туман завертелся круговоротами, разорвался в клочья. Тысячи птиц взлетели над ним.