— И вы отпустили их?
— Нет, доставили сюда. Тут Слава запечатлел их для потомства.
— Хлопцы, кончайте разговоры! — от стола кричит Володя. — Подсаживайтесь ближе, надо же на завтра договориться.
— Нам отсюда слышно, начштаба.
Но тишина, относительная конечно, установилась. Володя отбрасывает со лба чуб, встает:
— Завтра, сами понимаете, хлопцы, тоже будет вечер жаркий: воскресенье. Райком комсомола дал установку — всем штабистам выходить на патрулирование и в субботу и воскресенье.
— А отдыхать когда же? — удивленно спрашивает девушка с мальчишеской прической.
Ее поддержали:
— В самом деле, нам тоже нужен отдых!
— Для нас воскресенье самый тяжелый день.
— Надо установить график, дежурить по очереди.
— Что ж, нам больше всех надо? Так не пойдет...
Володя растерянно смотрит на расшумевшихся комсомольцев, пожимает плечами:
— Та чого вы раскричались? Хиба цэ от меня зависит? Така установа...
Он садится за стол и нечаянно нажимает кнопку. Вспыхивает яркий свет, слышится щелчок фотоаппарата. Это было так неожиданно, что все с минуту молчали, а потом разразились хохотом...
В этот момент в комнату, отмахиваясь от табачного дыма, вошел полковник Рогов.
— Весело живете, — улыбаясь, сказал он. — Добрый вечер.
— Здравствуйте,— дружно ответили комсомольцы.
— Василий Вакулович, выручайте,— вскочил Котенко,— разъясните задачу...
— Какую задачу, Володя?
— Нашу... на данном этапе... А то е у нас несознательные элементы...
— А разве что-нибудь неясно? — Василий Вакулович сел рядом с Котенко, внимательно посмотрел на комсомольцев.
— Нам все понятно!— звонко крикнула девушка, задорно тряхнув мальчишеской прической. Она соскочила с подоконника и, маленькая, юркая, протиснулась к столу. — Установка райкомовская, Володя, ясна, только...
— Говори смелее, Катюша,— пробасил от дверей высокий парень, который рассказывал о случае на танцплощадке.— Ты не бойся...
— А мне бояться некого, я скажу... Володя говорит, что есть установка райкома нам два дня подряд выходить на дежурство. Что ж получается? Значит, нам без отдыха? А может, мне тоже хочется спокойно и в кино сходить, и на танцы, ну и... просто побродить с хорошим парнем...
— Точно. Мы тоже не против,— поддержали ребята.
— И выходит, я несознательная? Не понимаю задачу? — Катя гневно посмотрела прямо в глаза Рогову, словно он был самый главный ее противник, и выпалила: — А разве только мне хочется в коммунизм?!
Она резко повернулась и отошла к окну. Заговорил высокий:
— Верно сказала Катюша. В коммунизм у нас немало найдется попутчиков. Тут надо разобраться и спросить каждого: а много ли ты сделал, чтобы расчистить дорогу, по которой идешь? А то иные за чужие спины прячутся... Райком наш тоже хорош. Установку спустил, на Володю, своего инструктора, все вздрючил и — конец. Чудеса! А тут надо сообща. Как в гражданскую войну — райком закрыт, все ушли на фронт. Или в Отечественную... А на целине? А в Донбассе? Мобилизация — и тысячи комсомольцев в строю. Вот так и сейчас надо бы. Борьба с хулиганством, с пережитками прошлого, борьба за нового человека — это фронт, значит, нужна мобилизация. И все, как один, комсомольцы должны стать штабистами...
— Цэ ты, Микола, горячку порешь,— возразил Котенко. — Райком на это не пойдет. Якщо вси придут к нам в штаб, що мы с ними будемо робыть, куды их девать?