- Я никогда не просила иметь тебя! Ты просто вырос, а не должен был!
Я крепко сжимаю его. Его головка набухает и окрашивается в ярко-фиолетовый цвет. Это больно, но и приятно. Я иду на кухню, все еще сжимая Колина и роюсь в ящиках в поисках ножниц, которыми я разделываю мясо и птицу. Я падаю обратно на диван, зажав ножницы, бутылку джина и хмуро смотрю на член, который уже онемел.
- Почему ты не можешь просто отъебаться, Колин?
Дырка на головке члена уставилась на меня, как великое Око Саурона.
- Перестань смотреть так на меня. Хватит меня осуждать! - я ввожу кончик ножниц в отверстие уретры. - Во всем виноват ты!
Я погружаю лезвия ножниц глубже, пока кровь не вытекает из отверстия и не стекает по венозному стволу на мою ногу. Сука, как же больно. Обычно этого достаточно, но сегодня это не помогает.
Разочарованная, я яростно трясу Колина, затем бью его по головке, пока она не начинает пульсировать и не распухает. Я снова и снова провожу ножницами по нежной, пурпурной плоти. Я все еще не чувствую ничего, кроме боли и страдания.
- Пошел ты, Колин! - кричу я в гневе.
Я раскрываю ножницы шире и прижимаю лезвия к основанию своего члена.
- Я должна отрезать тебя, грязный червяк! Тогда я смогу получить пизду, которую заслуживаю!
Я делаю еще один глоток джина прямо из бутылки и защелкиваю ножницы. Жгучая вспышка боли пронзает меня от паха до пальцев ног. Я смотрю вниз на Колина. Он беззаботно лежит на лобковых волосах. Моя промежность теплая и влажная, а нос улавливает сильный запах аммиака. Я тыкаю Колина ножницами. Он скатывается с копны волос и свисает с края дивана, подвешенный в воздухе на нескольких ниточках плоти.
- Боже мой, что я наделала? - xнычу я.
Я не могу оставить его висеть там, как пойманную рыбу. Раз уж я зашла так далеко, придется довести дело до конца. Сделав еще один большой глоток из бутылки, я отрезаю всю плоть между ног, пока там не остается кровавое месиво из обвисшей кожи. Сжав пальцы, я отрезала яички от паха, и Колина, все еще связанного с ними. Куча сырого мяса падает на пол. Колин и его мешок с яйцами лежат между моих ног.
Мое сердце агрессивно колотится в груди, а обрубок члена выбрасывает кровь на несколько дюймов в воздух. Сильное жжение пробегает по моим дрожащим бедрам, но меня не так волнует боль, как крова потеря. Почему её так много? У Колина даже не было стояка.
- Черт, что же мне делать?
Я поднимаюсь. Кровь забрызгивает красивый белый халат и мистера Вигглбутта. Он шипит и выбегает из комнаты, оставляя на ковре багровые отпечатки лап. Я прижимаю подушку к пульсирующей культе, чтобы остановить поток, но кровь продолжает литься и просачиваться сквозь подушку на ковер. Если я не остановлю кровотечение в ближайшие пару минут, я сдохну.
Я помню, как смотрела фильм "Рэмбо", когда была маленькой девочкой. В одной сцене Слай прижигает рану горящей веткой. След крови ведет меня на кухню. Я включаю плиту. Через несколько секунд она становится красной. Я не могу дотянуться раной до комфорки, даже когда я срываю трусики, закидываю ногу на столешницу и упираюсь бедрами вниз. Я вынуждена подняться и сесть на корточки над плитой, стараясь не поджарить свою задницу. Кровь брызжет на нагревательный элемент, шипит и дымится. Я опускаю свою культю на горячую плиту, вскрикиваю от боли и отшатываюсь назад. Кровь все еще сочится из раны, и я снова прижимаю корешок к раскаленному элементу. Досчитав до пяти, я отрываю свою обугленную плоть от плиты и падаю на пол. Я корчусь на прохладном кафеле, всхлипывая и отплевываясь от вони горелого мяса.
Кровь остановилась. Мой обрубок покрыт черной коркой, а по бедрам стекает темная свернувшаяся кровь. Придется вызвать скорую помощь чтобы меня отвезли в больницу, но сначала я должна сделать так, чтобы какой-нибудь слишком усердный, гениальный хирург не смог пришить то, что я отрезала. Пульс бьется за глазными яблоками, а кровь стекает по горлу, из места, где я прокусила губу. Я близка к тому, чтобы потерять сознание, но от моей отрезанной плоти нужно избавиться. Возможно, это мой единственный шанс получить бесплатную пизду.
Я поднимаю Колина и яички с пола. В моих руках он выглядит маленьким и грустным. Он весь в крови, и она сочится из обоих концов. Его головка из фиолетовой превратилась в серую. Если бы я могла, я бы бросила его в блендер и избавила от страданий, но у меня его нет. Как бы я ни презирала этого урода, самое меньшее что я могу сделать - это отнестись к нему как к ушедшему питомцу и закопать его в саду. Я выключаю плиту, выхожу через заднюю дверь и бегу через лужайку с ним зажатым в руке. Я не очень люблю садоводство, и цветы уже давно задохнулись от сорняков, но я нахожу приятное место под тенью яблони. Я опускаюсь на четвереньки и начинаю копать могилу для Колина. Почва мягкая после вчерашнего ливня. Я опускаю член и яйца в яму и засыпаю их влажной землей.
- Хорошее кимоно, - pаздается голос позади меня. Я поворачиваю голову и вижу мистера Браунсворда по другую сторону забора, который разглядывает меня. - Но я готов поспорить, что под ним у тебя есть кое-что гораздо более милое, - oн откашливает комок зеленой мокроты и смахивает ее на рубашку. - Может ты поднимешь его и покажешь мне свою дырочку? Дедушка хочет увидеть твою прекрасную, круглую попку. Я не видел такой сочной задницы как у тебя с тех пор, как служил во Франции во время войны!
У меня нет времени на этого развратного старого гада. Лучшим вариантом будет сделать то, что он хочет. Это должно заставить ублюдка отвалить. Я похлопываю по земле и рассыпаю несколько листьев по небольшому кургану.
Я поднимаю руки с земли и медленно натягиваю шелковистую ткань, делая паузу на середине пути, чтобы провести ею из стороны в сторону по моей попе и улыбнуться ему через плечо. Его хриплое дыхание учащается. Я покачиваю попкой и подтягиваю кимоно к талии. Мои руки ласкают мои ягодицы и исчезают в щели попки. Я раздвигаю булки, чтобы он мог хорошенько рассмотреть мою жареную плоть, и делаю еще несколько покачиваний.
- Что это, ради всего святого?
- Тебе нравится то, что ты видишь? - меня мутит и моя речь становиться невнятной. Мистер Браунсворд заикается от шока. - Кстати, ты не мог бы оказать мне услугу и вызвать скорую помощь?
Мир становится черным, и я падаю лицом в грязь.
Мои веки открываются. Я лежу на диване в гостиной, надо мной висит капельница. Женщина-парамедик, на бейджике которой написано, что её зовут Сара, стоит на коленях между моих ног и обрабатывает мой пах. Ее напарник Райан молодой мужчина, прислоняется к стене и смотрит на меня с широко раскрытыми от ужаса глазами.
- Как долго я была без сознания? - cпрашиваю я, задыхаясь.
Обгоревший корешок моего отрезанного члена - печь агонии.
Сара смотрит на часы.
- Прошло чуть больше шести минут с того момента, как мы получили звонок и нашли вас в лежачем положении на заднем дворе и перенесли в дом, - oна кивает на канюлю в моей руке. - Я дала вам кое-что от боли. Скоро начнет действовать, и мы отвезем вас в больницу. Вы сделали это с собой?
- Да, - oтвечаю я.
Сара качает головой и начинает смазывать мою рану кремом, который жжет до одури, а затем перевязывает ее бинтами.
- Где теперь ваш пенис, сэр? - oна наблюдает за мной между ног.
- Мэм, - поправляю я ее. - Я положила его в блендер, а потом выпила.
- О, Боже!
Мужчина-медик забрызгивает свои ботинки рвотой и выбегает из комнаты.
Сара заканчивает оказывать мне помощь, а затем уговаривает своего напарника вернуться, чтобы помочь опустить меня на носилки. Меня срочно везут в больницу с мигающими фарами и воем сирен.
Больничный психиатр осматривает меня, пока я прихожу в себя в постели. Она считает, что мои действия связаны с кризисом гендерной идентичности. Больница очень благосклонна ко мне и бесплатно предоставляет мне пластическую операцию по смене пола. Меня ставят в начало списка ожидания и не успеваю я оглянуться как мне сообщают, что операция прошла успешно. Через неделю я выписываюсь из больницы, новой женщиной.
Моя подруга Сьюзан, представительница гражданского общества очень помогла мне кормив мистера Вигглбута в моё отсутствие. Она оставила мне записку, приклеенную к холодильнику, в которой говорится, что она убрала рвоту парамедика и мою кровь на ковре, но она не смогла отмыть мистера Вигглбутта должным образом, из-за собственной кровопотери от сильных кошачьих ран. Мистер Вигглбут ждет меня у входной двери и хочет есть. Покормив его, я отправляюсь в спальню, чтобы трижды в день проводить процедуру расширения влагалища. Я ложусь на кровать с подушкой под бедрами и снимаю прокладку, наклеенную на мою влажную, пухлую "киску". Медсестра-специалист дала мне набор из пяти вагинальных расширителей, от размера зубочистки до размера баклажана. Я должна пройти свой путь через весь ассортимент, пока не смогу вместить в себя настоящий член. Правда размер последнего расширителя не такой большой как был Колин. Мой член был огромным, и в каком-то смысле я им очень гордилась. Я не хочу ничего тыкать в свою новую дырочку. Мое влагалище уже чувствует себя так, как будто его трахали разбитой пивной бутылкой, но рекомендации врачей нужно строго соблюдать. Если я не буду следовать инструкциям, моя новая дырочка уменьшится до размера пупка и будет такой же бесполезной.
Мистер Вигглбут спрыгивает на кровать после того, как доел тунца, и направляется ко мне чтобы посмотреть, чем я тут занимаюсь. Его глаза расширились от любопытства, когда я раздвинула свои новоприобретенные половые губки и осмотрела свой блестящий, розовый клитор. Он принюхивается к моей писечке и пытается лизнуть ее. Я отталкиваю его. Хирург сказал мне, что сексуальное удовольствие от чувствительности придет после заживления, но сейчас самый маленький расширитель кажется мне пылающим тараном. Теперь о гигиене. Медсестра дала мне презентацию в Powerpoint о том, как чистить все мои складки.