Он поднял кулаки и уперся в машину, но его ноги были как желе, а тело тряслось от ужаса. Зверь бросился на него. Димитрия отбросило назад и швырнуло на капот. Острые когти разорвали его джинсы и вонзились в бедра.
- О, черт, черт, нет, не надо!
Димитрий сжал сфинктер, когда головка члена, размером со шлем штурмовика, попыталась проникнуть в его задницу. Он не мог поверить в происходящее. Как могли его мама и папа в старой стране показаться в деревне, когда бы все узнали, что их сын, уехавший строить лучшую жизнь для себя и своей семьи за границу, был изнасилован до смерти гигантским кроликом?
Ослепительная агония охватила Димитрия, когда его толстая кишка была разорвана разбухшим членом кролика-монстра. Его кишечник выпустил поток фекального дождя на пол сарая, забрызгав его ботинки комковатым коричневым дерьмом. Воздух с хрипом вырвался из его легких, когда могучий член прорвался через стенку толстого кишечника и разорвал его желудок. Кишки лопнули и зеленая, гнилостно пахнущая желчь хлынула изо рта, как токсичные отходы. Вокруг Димитрия собралась толпа кроликов-евнухов, занимающихся вуайеризмом, они потирали окровавленные культи между ног. С каждым толчком внутренности Димитрия выталкивались вверх, пока не порвали легкие. Из последних сил он повернул голову и заглянул в выпученные, красные глаза кролика-насильника. Потоки кроличьей спермы выдавили последние остатки внутренностей Димитрия изо рта и размазали их по внешней стороне пикапа.
"ЧОМПЕР"
Вы мало что знаете о зубных феях. Вы не знаете, что зубы для нас, как кокаин. В королевстве фей мы называем это дерьмо "Чомпер". Мы сходим с ума по этому веществу. Но надо знать свои пределы, иначе это может сделать вас немного сумасшедшим. Поверьте мне, я видел многих фей, которые подсаживались на это вещество и становились неуклюжими, умственно отсталыми и даже умирали. Работа зубной феи требует определенного уровня профессионализма, знаете ли. Если ты не можешь выполнять работу должным образом, то какой от тебя толк? С таким же успехом можно жить под мостом, как тролль.
Итак, Королева теперь запрещает нам нюхать его. Жадная сука хочет оставить все себе. Она целыми днями сидит на своем троне, обкурившись жемчужно-белого добра, похожая на Тони Монтану. Но не в этот раз. Это мой последний день. После семисот сорока семи лет и чести быть Оберфеей лагеря зубных фей Освенцима, я ухожу на пенсию.
Первая остановка – дом Джимми Джессопа. Он потерял передний зуб, раскусив черствый батончик. К счастью для него, это был один из его молочных зубов. Мы всегда оставляем немного больше зеленых купюр, когда зуб выпал по недосмотру. Утром Джимми проснется с хрустящей двадцаткой под подушкой. Не то, чтобы он в этом нуждался; похоже, у парня все хорошо. У него хороший дом, прямо в центре пригорода. Такой, в котором я бы не отказался провести свою пенсию.
Одинокий дом расположен под обширной тенью огромного дуба. Белая изгородь окружает участок. Он красивый, но я бы установил по его верху колючую проволоку, чтобы отгородиться от кошек и иностранцев. Да, я определенно вижу себя живущим в таком доме. Интересно, есть ли у него дворецкий? Я бы завел.
Он оставил окно своей спальни слегка приоткрытым. Глупый пиздюк. Я не одобряю такую беспечность. Никогда не знаешь, какой извращенец проберется сюда, если представится хоть пол шанса. Я поправляю яйца в кружевных трусиках, застегиваю розовую пачку и пояс для инструментов и пытаюсь протиснуться в щель. Протиснуться получается с трудом. Признаюсь, я уже не такой стройный, как раньше, но я втягиваю свое пузо и с ворчанием оказываюсь внутри. Джимми храпит в своей кровати. Аппарат для лечения апноэ сна тихонько жужжит рядом с ним. На матрасе валяются обертки от шоколадных батончиков и смятые пакеты с сухариками. Он похож на раздувшегося слона, застрявшего на вершине гребаной свалки.
Мне нравится возиться со спящими толстыми детьми. Я подхожу к аппарату и отсоединяю сопло, подающее воздух в его маску. Я расстегиваю пачку, оттягиваю трусики в сторону, чтобы обнажить свою надутую, ярко-оранжевую задницу, и пукаю. Мой пук скачет по резиновой трубке. Метеоризм феи – это ядовитое вещество. Мы постоянно использовали его в Освенциме, но об этом вы наверняка не прочтете ни в одном учебнике истории. Я ухмыляюсь и снова присоединяю трубку. Широко раскрыв глаза, я наблюдаю, как блестящие фекалии танцуют в прозрачной маске, прежде чем исчезнуть в раздутых ноздрях Джимми. Он задыхается и с силой втягивает воздух в легкие.
Хватит возиться, я хочу забрать его зуб. Эмалевый самородок лежит у него под подушкой, запечатанный в пакет с молнией. Уф. Мои маленькие пальчики никогда не могут их открыть. Я беру свой нож Стэнли и разрезаю пластик. Джимми был ленивым маленьким засранцем и не чистил зубы должным образом. Зуб желтый и с большой кариозной полостью. Тем не менее, я засовываю двадцатку под подушку и отхожу к столу в углу. Я достаю свой молоток, чтобы раздробить свой приз. Джимми вздрагивает от шума, когда я крошу зуб в мелкую пыль, но не просыпается. Чомпер имеет уродливый цвет из-за гнили. Я бы предпочел чисто белый, но мне все равно хочется попробовать товар. Я затыкаю одну ноздрю и втягиваю длинную полоску.
Чомпер с ревом врывается в мои пазухи, и я откидываю голову назад. О-о-о-о, как же вкусно! Это на самом деле чертовски хорошо. Мои внутренности пылают. Вены на моем виске пульсируют, а глаза выпучиваются.
Мой наливающийся член борется за свободу, прижатый к мягкой ткани моих трусиков. Он внезапно высовывается из пачки, слюнявя смазкой головку из расширенной дырочки. Мой член может быть длиной всего лишь с ноготь большого пальца человека, но в мире фей это очень впечатляющий размер. Я даже раздрочил им задницу Тинкербелл, когда мы встречались. Теперь ей приходится летать с колостомическим мешком, и она по-прежнему отказывается со мной разговаривать.
- Я, блядь, долбаная машина для траханья фей! - кричу я.
Но сначала я хочу еще немного Чомпера.
Крепко сжимая молоток, я выныриваю из-за стола и подлетаю к пухлому лицу Джимми. Я срываю с него маску. Глаза Джимми распахиваются, и он издает девчачий крик, увидев меня, парящего над ним, как ангел смерти. Прежде чем он успевает осознать этот кошмар, я обрушиваю молоток на его рот, разбивая зубы, губы и челюстную кость. Удар за ударом, и нижняя часть его пухлого лица проваливается внутрь, как воронка. Из его изуродованной челюсти хлещет кровь.
Он пытается ухватиться за лоскуты подкожного жира, которые были его щеками. Осколки зубов протыкают его кожу, и великолепные багровые полосы расписывают стены спальни.
- Дай мне ебаные зубы, жирная дрянь! - кричу я ему.
В его глазах собрались лужи страдальческих слез, но мне плевать. Я хочу Чомпер. Сейчас я жажду его больше всего на свете. Мой сапог со стальным носком находит его дрожащий, мягкий подбородок, и я одновременно выбиваю несколько зубов из его окровавленных десен.
- Мамочка, мамочка! - Джимми вырывает слова из своего разинутого рта, как кончающая после групповухи шлюха.
Жирные руки замахиваются на меня, но я слишком быстр. Он падает с кровати, и пол содрогается под его весом. Он тащится по полу на животе, пытаясь протиснуться через выброшенный мусор. Это преподаст тебе урок, Джимми. Ты должен был убраться в своей комнате. Испуганный мальчик поднимается, и на руках и коленях пробирается к двери.
- Мамочка, мамочка, зубная фея пришла, - хнычет он в ужасе.