И он сделал шаг вперёд, и ещё один. Опустился перед ней на одно колено и потянулся — медленно, не отрывая взгляда от этих бездонных глаз, давая возможность отвернуться, остановить — к её губам. Она не воспользовалась милосердно предложенным шансом. Она подчинилась, отдалась. Обхватила его лицо ладонями, раскрыла навстречу губы и тихонько тревожно выдохнула, не понимая, что тем самым лишь распалила ещё сильнее огонь внутри Дракона.
Бесшумно, едва уловимыми прикосновениями Ник распустил тугие чёрные косы, отодвинул прочь разделявшее его с девушкой одеяло, и уже под его руками вздрагивала в испуге и ожидании невероятного невинная хрупкая Ябне, словно маленькая трепетная лань. Он покрыл её лицо поцелуями, успокоил нежными словами, уложил осторожно на спину и прокрался, лаская, руками под её ночное платье.
Даже не думала Ябне, что такое на свете бывает! Что такое может случиться — чтоб её ненасытное тело не желало б расстаться с Драконом. Каждый раз, как он чуть отдалялся, она спешила навстречу и томно молила мужчину продолжить сладкую пытку. И мужчина был милосерден, ведь ему того же хотелось. Он захватывал в плен её губы, обжигал своим пламенем ткань сосков, разрывал её снизу на части, разливая с каждым ударом внутри живота не боль, а счастье.
И тихие стоны страстного танца ловила и приглушала, унося с собою, всё та же ночная пурга.
Глава 6
Вернувшись в Москву, Владислав первым делом направился к банку — снять всё то, что находилось на его счетах. Но сумма оказалась крупной, пришлось оставить заявку, чтобы вернуться уже на следующий день. Только затем он поехал к дому, обдумывая по дороге, как сказать Марине, что пока им придётся повременить с покупкой помещения для салона. Это должен был быть подарок к её дню рождения, который, впрочем, не был сюрпризом.
Марина, жена, уже год как просила его дать ей возможность открыть собственный бизнес. Когда-то, ещё до беременности, она смогла стать весьма известным в кругах шоу-бизнеса парикмахером. Но быть мастером по вызову, как она это называла, или гнуть спину в чужих салонах, отдавая львиную долю их собственникам, ей никогда не хотелось. К сожалению, с бывшим мужем у неё не сложилось, и всё то, что сумела накопить на свою мечту, одним разом было им отобрано на какие-то свои цели. Ей же напоминанием о несчастливом браке и неосуществившейся мечте остались синяки от побоев, новая маленькая жизнь внутри и всё та же съёмная двушка на периферии города.
А теперь малыш, которого Влад любил как родного, обожал посещать детский сад и практически не болел, освободив своей маме достаточно времени для того, чтобы вернуться в мир жёсткой конкуренции и доказать, что пять предыдущих лет никак не сказались на креативных задумках и доле волшебства, живущего в её руках.
Марина, увидев на пороге дома осунувшегося от напряжения двух последних суток мужа, не стала донимать его расспросами.
— Ты в порядке? — только и спросила она.
Влад кивнул, а после, бросив, что поест чуть позже, закрылся в кабинете, где быстро достал и разложил перед собой на столе всю имевшуюся в сейфе наличность. Завтра у него на руках будет ещё семьсот штук, но этого, увы, очень мало.
А меж тем завтра как раз пора дать знать Велоеву, что его ужасающее предупреждение воспринято всерьёз.
«Кстати, предупреждение…», вспомнил Влад и, сунув снова деньги в сейф, кинулся к выходу из дома, так и не коснувшись заботливо накрытого на столе в столовой ужина.
— Влад! Ты куда же?! — разнервничалась Марина. Ей совсем не нравилось сегодняшнее состояние Влада. Да ещё и его внезапный недавний отъезд без какого бы то ни было предупреждения…
Но мужчина не счёл нужным или возможным сейчас что-либо объяснять.
— Всё потом, — выдохнул он, выходя из дома. — Костика поцелуй за меня.
И уехал.
Было кому позвонить и попросить, чтоб занялись содержимым холодильника в квартире Ника, но не хотелось никому давать в руки повод для шантажа или становиться обязанным. К тому же, сначала необходимо было разобраться с текущими неприятностями, прежде чем влезать в новые.
И, каким бы нелепым не было это понимание, но Владислав знал, что исчезновение Сашки люди Кривого обставили так, что никому и в голову не придёт связывать пропажу мальчишки с известным продюсером или его протеже. Поэтому лучше набраться смелости и самому избавиться от того, что от Сашки осталось. Самому. И тогда никто ничего не узнает. И ему ничего не грозит.
Открыл дверь покинутой в спешке квартиры ключами, которые забрал у Ника. Сначала нашёл в одном из кухонных ящиков рулон мусорных пакетов и уже затем дрожащими руками потянул на себя дверцу холодильника, попутно сглатывая подошедший к горлу комок.
Влад ожидал увидеть лицо — посиневшее или почерневшее, сохранившее выражение неописуемого ужаса и боли как укор бесшабашному другу. Но глаза наткнулись на такой же чёрный слегка прозрачный пакет, под который не потрудились даже освободить отдельную полку — так и пихнули к открытым банкам с маслинами, нежной рикотте и алеющим помидорам.
Рассматривать дальше содержимое холодильника Влад не стал, торопливо раскрыл трясущимися руками новый пакет и, стараясь не дышать, сунул в него другой такой же, только холодный и не пустой. Затем ещё в один, и ещё в один. И так до тех пор, пока не закончился почти весь рулон.
После этого мужчина остановился и глянул на продукты, оставшиеся на полке. От одного их вида его замутило, напомнив о страшном соседстве. Первым порывом было и их сгрести одним махом в такой же пакет и унести, избавиться. Но нервы не выдержали, и Влад с силой захлопнул дверцу.
— Да сам, сукин сын, почистишь свой холодильник! Урод!
Быстро спустился вниз, к автомобилю, молясь о том, чтобы не встретить никого ни в лифте, ни у подъезда. А по дороге за город, то и дело потирая слипающиеся от усталости глаза, пытался понять, почему шутница-судьба распорядилась так, что именно гадёныш Ник стал его самым успешным проектом.
Была уже глубокая ночь и пустынная трасса, когда Влад решил, что уехал на достаточное расстояние от последнего населённого пункта — небольшого дачного посёлка, не избалованного вниманием тех, кто считал, что уже занял прослойку чуть выше среднего в многослойной социальной среде.
Достал из багажника джипа — это вам не городской мустанг — лопату и, углубившись в лесополосу, копал, копал, копал, прикусывая до крови губу и сдирая кожу на ладонях, твёрдую мёрзлую землю, чтобы спрятать там всё, что осталось от бедолаги Сашки.
Возвращаться вновь в Москву было уже немного легче, хоть спать теперь хотелось ещё сильнее, а на душе было погано так, что кошки, неизменно гадившие в рот после каждой удачной попойки, тихо завидовали в стороне.
Въехав во двор и закрыв ворота, Влад вернулся в машину, заглушил мотор, да так и остался сидеть внутри, сжимая руками руль. Он откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Сил заходить в дом у него не было. Марину видеть не хотелось, а к сыну Влад и не решился бы сейчас подойти, чтобы даже просто глянуть, как он сладко спит. Краем сознания заметил, что в глаза ударил неяркий свет — Марина включила лампу над входом в дом.
Влад приоткрыл глаза и увидел, как отодвинулась в сторону штора гостиной, обнажая стоящую за окном обеспокоенную жену. Но он всё равно не сдвинулся с места, не пошевелился даже и снова закрыл глаза лишь тогда, когда Марина, осознав спустя долгих пять минут, что Влад не станет входить в дом, оторвалась от окна и потушила в комнате свет.
Проснулся мужчина от того, что тело затекло, и мышцы нещадно болели. А ещё трещала голова, просто сводя с ума пульсирующей болью. За стёклами авто уже светало, начинался новый тяжёлый день, и чем он закончится Влад не брался предсказывать.
Глянул на себя в зеркало заднего вида — красные воспалённые глаза, тёмная щетина на пол лица и тень вины напополам со страхом за будущее. Красавчик — глаз не оторвать!