Странное поведение Альберта, вызвавшее у двух его белых друзей грустные предчувствия, было отмечено также родными и главой Хермансбургской миссии. После возвращения Альберта к старому очагу его семья и пастор Шерер делали все, чтобы пробудить его к жизни. Но Альберт оставался безучастным ко всему и целыми днями сидел у хижины, в которой поселился с Рубиной. В конце концов под влиянием пастора Шерера он принял предложение относительно дома в Папунье.
В Папунье Фицы сделали все, чтобы Альберту и Рубине жилось в их новом доме как можно уютнее и удобнее. Рубина не знала, как благодарить их, но Альберт, все еще погруженный в летаргию, предпочитал одиночество. Часами сидел он, устремив взгляд вдаль. Но вот мало-помалу у него стал пробуждаться интерес к живописи. Он даже принимался писать, но, едва начав картину, впадал в какой-то транс и уже не делал ни одного мазка за день; дождавшись заката, Альберт любовался багряными горами, отбрасывавшими длинные тени на красные равнины. А когда неожиданно налетавший холодный ветер пустыни и быстрокрылые птицы, ищущие укрытия на ночь, выводили его из задумчивости, собирал краски, кисти, брал неоконченную работу и тащился домой.
Постоянная апатия Альберта не давала покоя Фицу. Последнюю надежду он возлагал на то, что живопись поможет пробудить его. Однажды он подошел к Альберту, когда тот, по обыкновению, сидел один, и спросил, не закончил ли он какой-либо картины. Ни слова не говоря, Альберт вытащил из этюдника несколько акварелей. Написанные грубо, крикливо, они служили наглядным свидетельством глубокого душевного расстройства старого человека. Природная тонкая наблюдательность все еще проявлялась в рисунке громоздящихся гор и изящных белесых эвкалиптов, но чувство цвета, которое отличало его предшествующие работы, совершенно отсутствовало.
Эта живопись встревожила Фица. Он протянул картины обратно Альберту, мучительно соображая, что же ему сказать. Помолчав, он спросил Альберта, что он собирается с ними делать. Альберт сказал, что, может быть, отдаст картины Еноху, чтобы тот отправил их Бэттерби, но по его тону было ясно, что его нисколько не заботит, что станется с ними.
Альберт, похоже, утратил всякую волю к жизни. Фиц не раз спрашивал, не беспокоит ли его что-нибудь, не болен ли он. И каждый раз Альберт неизменно отвечал, что все в порядке, просто он чувствует небольшую усталость. В один из дней Рубину вызвали в Хермансбург к дочери Мейзи, которая вот-вот должна была родить. Перед отъездом она очень просила Фицев приглядеть за Альбертом. Фицы заверили ее, что присмотрят за ним, и предложили ему делить стол с ними. Альберт отказался. Спустя несколько дней после отъезда Рубины Фиц, совершая обход, заглянул к Альберту. Альберт лежал в углу, свернувшись калачиком. Увидев Фица, он пожаловался ему на боли в груди.
Фиц немедленно вызвал двух сестер из местной больницы. Альберт хотел было уклониться от осмотра, но, зная о его предрасположенности к ангине, они настояли на обследовании. Не найдя у него ничего внушающего опасения, они тем не менее посоветовали Альберту лечь в больницу. Альберт и слышать об этом не хотел. Фиц попросил одну из сестер в ближайший же сеанс радиосвязи связаться с врачом из Алис-Спрингса. Дежурный врач, выслушав сестру, посоветовал внимательно следить за его состоянием и попросил сообщать ему о малейших изменениях. В течение двух последующих дней в самочувствии Альберта не наступило никаких улучшений. Доктор предложил прислать в Папунью самолет и доставить художника в Алис-Спрингс. Однако в Папунье болезнь Альберта не считали столь уж серьезной и не видели необходимости в такой спешке. Поэтому перевезти его в город решили с попутным грузовиком, когда тот поедет за провизией. Сестры и Фиц, постелив матрац, устроили Альберта в кузове грузовика.
Альберт никак не хотел ложиться, и, когда грузовик тронулся, он помахал на прощание рукой. Несмотря на то, что Альберт, казалось, был в сносном состоянии, Фиц очень беспокоился, как бы долгая дорога не отразилась на нем, и послал радиограмму в Алис-Спрингс с просьбой выслать навстречу медицинскую машину. Через несколько часов Папунья узнала по радио, что Альберт благополучно прибыл в больницу, состояние его удовлетворительное.