Шел часа три или дольше, пока мои ожидания оправдались наполовину. Бухты впереди не оказалось, зато была рыбацкая деревня домов на пятьдесят, огороженная сухим рвом и валом, по верху которого был частокол из заостренных толстых стволов бамбука. С вершины холма, на котором я находился, было видно, что жилища одноэтажные, построенные из бамбука, как целых стволов, так и пластин, и циновок. Все удобства, включая кухню, во дворе. Высокие крутые крыши из рисовой соломы и какой-то сухой травы, придавленные бамбуковыми жердями. Окон нет. Двери раздвижные и без какого-либо запора. В двадцать первом веке это будет бесить европейцев, которые сдуру или из жадности селились в «старинных» японских отелях, потому что кто угодно мог ввалиться к кому угодно в какое угодно время. И ценные вещи приходилось оставлять на ресепшене, благо бесплатно.
На берег возле деревни было вытащено с десяток лодок странной формы — типа большого овального тазика диаметром метра два с банкой в кормовой, наверное, трети. Весло одно и короткое. Из лодок выгружали морскую капусту. В студенческие годы потреблял ее, когда сидели без денег. Жена утверждала, что эти водоросли очень полезны для здоровья. Для ее здоровья — может быть. Как по мне, нет ничего полезней мяса. Помню историю из позднесоветского времени, когда какие-то махинаторы в банки с этикеткой «Морская капуста» положили черную икру и по ошибке отправили партию в обычные московские магазины. К удивлению продавцов, банки с консервированной водорослью, годами пылившиеся на полках, были сметены покупателями, причем по всему городу. Хотя допускаю вариант, что это была хитрая рекламная акция какого-нибудь ушлого начальника городской торговли.
На значительном удалении от берега бултыхалось еще с десятка полтора лодок разного размера и конструкции. Кроме «тазиков», были «корыта» — тупой нос и корма — длиной метра четыре-пять с тремя-четырьмя рыбаками и две лодки длиной метров восемь-десять с острыми носами, тупой кормой и соломенной крышей на шестах над центральной третью. Очень далеко от берега на запад шла трехмачтовая джонка с парусами из циновок, причем две передние мачты были очень короткими и наклонены вперед. Первая, совсем маленькая, располагалась сразу за форштевнем или над ним (блинда?), вторая (фок?), на метр повыше, между ней и третьей (грот?), которая, очень высокая, находилась немного позади миделя. В отличие от китайских джонок, все паруса были прямоугольными и рея крепились к мачте симметрично.
Десятка два человек бродили с корзинами по оголившемуся из-за отлива, песчаному дну и палками в форме узкой лопаточки выкапывали спизулу — ракушки диаметром сантиметров пять-шесть. Как-то ел их в японском ресторане сырыми с соевым соусом. Стоили дорого, а удовольствие такое себе. Хотя на вкус и цвет фломастеры разные.
Большая часть рыбаков мелка, сухощава и с редкой растительностью на лице: усы так-сяк, а бороденки никудышные совсем. Одеты в пеньковые набедренные повязки, один конец которой пропущен между ног и закреплен на поясе. Лишь несколько были в пеньковых распашных рубахах с рукавами до локтя и штанах до колена. Когда-то в будущем я в таком одеянии занимался каратэ и сперва называл кимоно, но позже меня, обозвав лошарой, просветили, что это кейкоги (одежда для тренировок). На головах конусообразные соломенные шляпы, у некоторых черного цвета. Кто-то бос, кто-то, в первую очередь сборщики спизулы, обут в гэта — деревянные туфли типа табуреточки с двумя толстыми ножками-платформами и двумя ремешками, пропущенными между большим и вторым пальцем, как у шлепанцев, которые в СССР называли вьетнамками.
Завидев меня, добытчики морепродуктов прекратили работу, уставились молча. Человек в доспехах и при оружии, тем более, чужестранец — уравнение со многими неизвестными. Теоретически они могут напасть толпой и забить меня веслами. Другое дело, что это может обойтись им слишком дорого или запал закончится после того, как я завалю самых резвых.
Попав в любую страну, я обязательно спрашивал у лоцмана или судового агента самые необходимые слова на их языке, так сказать, туристический набор. Само собой, знал кое-что и на японском: коннИчива-сайоннарА (здравствуйте-до свиданья), икурА дес ка (сколько стоит), аригАто (спасибо), сумимасЭн (извините)… Сейчас явно не двадцать первый век, но обычно эти слова не меняются за все время существования этноса.
— Конничива! — мило улыбаясь, произнес я и помахал правой рукой с открытой ладонью.