====== Вступление... ======
«Отпечатки наших пальцев на жизнях, которых мы касаемся, не тускнеют…» («Remember me» ©) Прижимаясь лбом к стеклу маленького окошка в двери больничной палаты, он ровно дышал. Каждый его выдох оставлял новое запотевшее пятнышко, которое успевало исчезнуть до следующего спокойного вдоха. Он сжал пальцами холодный металл дверной ручки, не решаясь повернуть её и просто войти внутрь. Тяжело вздохнув, он обречённо закрыл глаза, и его рука расслабленно соскользнула, безвольно повиснув вдоль тела.
- Мистер, – окликнула его врач, – здесь нельзя находиться посторон…- он обернулся на её голос, натянув дежурную приветливую улыбку, и молча кивнул в знак приветствия. – Ах, это Вы… Я Вас не узнала! Долго жить бу…
- Как она? – не желая распыляться на излишние любезности, он довольно бесцеремонно её перебил. – У меня очень мало времени.
- Сейчас спит, – немного недовольно поджала губы врач. – Ей дали лекарства.
- Это я вижу, – нахмурился он. – А в общем?
- Лучше…лучше, – как-то задумчиво протянула она, тоже заглядывая в палату через окошко.
- К сожалению, я не могу остаться… – расстроенно сказал он и протянул ей чек на 5000$. – Вот. Возьмите. Это для неё.
- Ой, ну, что вы! Это же… – она бросила беглый взгляд на цифры и прикрыла ладонью рот. – очень…много.
- Возьмите! – впихнув врачу чек, он сжал его, вместе с её пухлой ладошкой, и заглянул ей в глаза, будто целил в самую душу. – Только верните ей желание ЖИТЬ! – он разжал пальцы и отступил на шаг, мгновенно становясь сдержанным и отстранённым. – До свидания.
И ушёл, не оглядываясь, в глубь выбеленного больничного коридора, на ходу скидывая с плеч, развивающийся от быстрой ходьбы, белый халат.
====== Часть 1. ======
В полумраке роскошно обставленной спальни, загораясь и вновь потухая, словно маяк, равнодушно мигала красная лампочка. Немой свидетель проводимой видеосъёмки. Установленная на высоком штативе камера, в объектив которой чётко входила огромная кровать владельца этого шикарного особняка, являлась неотъемлемой частью интимной жизни одного из самых известных светил модной индустрии – Себастьяна Роше. Ему нравилось периодически надрачивать, наблюдая за тем, как его неутомимый молодой любовник изощрённо трахает его в самых немыслимых позах и, зачастую, с применением не самых безобидных «игрушек». Роше был практически властелином и мастером высочайшего уровня в своём деле, с чутьём акулы, которая могла напасть на след свежей крови за несколько километров, когда речь шла о поиске новых модных трендов и веяний. Но, в постели он всецело и неоспоримо отдавался умелым рукам и всем частям тела своего доминирующего любовника, который прекрасно знал, как выбить скопившуюся дурь из своего, известного на весь мир и, к сожалению, уже не совсем молодого, но от этого не менее страстного, модельера. Себастьян стоял на четвереньках, посреди своей, королевских размеров, необъятной, застеленной самым дорогим постельным бельём, кровати. Руки его были намертво прикованы к высокому изголовью стальными наручниками. Он нетерпеливо ёрзал на постели, шире разводя бёдра, покрытые ровными, красными полосами от ударов плетей, и, как только мог, ниже прогибал спину, сильнее выпячивая и подставляя свой костлявый, бледный зад. Роше всегда в глубине души завидовал свежести, молодости и гибкости своего любовника. Но с первой же их встречи чётко понял, что этот строптивый красавец никогда не согласится раздвинуть для него свои стройные ноги и изогнуться в самой немыслимой позе. Не только потому, что тот сам не стал скрывать своего отношения к подобному, а в основном потому, что Себастьяну необходим был кто-то сильнее его самого, кто-то, кому он добровольно захотел бы подчиниться, и тот, кто будет о нём заботиться, а не просто охотиться за его немалым состоянием. И, приметив пару лет назад на фотосессии смуглого, почти ещё юного парня, Кастиэля Новака, который пришёл в тот день на какое-то другое собеседование, модельер был покорён им с первого взгляда. Конечно, с виду скромный, провинциальный молодой человек не сразу воспринял его ухаживания всерьёз. Но Роше был обаятелен, богат, обладал отменным, искромётным чувством юмора и ещё достаточно красив для своих лет. Поэтому, по прошествии не менее года настойчивых ухаживаний, роскошных ужинов и дорогостоящих подарков, Кастиэль, наконец, дал своё согласие на то, что их встречи будут носить исключительно сексуальный характер. К тому времени Себастьян уже ощущал себя до безобразия влюблённым мальчишкой, и сразу же согласился практически на все требования, предъявленные его возлюбленным. Он был готов сложить к ногам Новака все сокровища Мира, поэтому, получив его согласие, он был счастлив выполнить любую его прихоть. Его устраивало в их встречах абсолютно всё, даже несмотря на то, что Кастиэль объявил жёсткое табу на свою «анальную неприкосновенность» и поцелуи в губы, что вообще показалось Роше смешной мелочью. Он обеспечивал Новака всем необходимым, помимо работы. Купил ему отдельную квартиру, потому что тот ни в какую не соглашался жить с ним под одной крышей, где, к слову, хватило бы места для всего штата работников Модного Дома «РОШЕ», отстаивая своё желание иметь «личное пространство». Всё также задаривал его различными дорогостоящими подарками и самыми стильными, новомодными вещами, на которые бы Кастиэль только не бросил мимолётный взгляд. Он даже помог ему с оформлением всех бумаг и документов, не задавая при этом лишних вопросов. Одним словом – их «союз» был взаимовыгоден и пронизанным самым изобретательным и невероятным сексом, который только можно было себе представить. И сейчас, стоя в своей излюбленной позе, скованный наручниками, истекающий смазкой со своего члена, Себастьян тихо поскуливал от удовольствия, то и дело запрокидывая назад или роняя голову на прохладную ткань искусанной подушки. Его любовник наносил редкие, хлёсткие удары короткой плетью, с мелкими бусинами на концах, по его раскрасневшимся ягодицам и внутренним сторонам бёдер. Кастиэль встал на колени между, широко раздвинутых, ног Роше и, поглаживая ладонью ушибленные места, проговорил низким, властным голосом:
- Хороший мальчик…
В следующую секунду Себастьян дёрнулся, когда Новак крепко сжал его воспалённую ягодицу и грубо отвёл её в сторону, а затем всхлипнул и стал глухо стонать в подушку, ощущая, как пальцы Кастиэля потянули на себя верёвочку, виднеющуюся из его ануса. Демонстрируя видеокамере своё подтянутое и гибкое тело, Кастиэль изящно дотянулся до прикроватной тумбочки и окунул в белый порошок, щедро смоченные до этого слюной, два пальца. Надев презерватив и размазав порошок по всей длине своего тяжёлого члена, Новак поднёс руку к лицу Роше и приказал:
- Соси!
Себастьян незамедлительно принялся слизывать остатки белого порошка и с довольным мычанием обсосал каждый его палец. Закончив вылизывать руку Кастиэля, он получил поощрительный шлепок и поглаживание по бедру. Какое-то время в кадре оставался только Роше, весь дрожащий от предвкушения, но терпеливо ожидающий продолжения. А потом вновь появился Новак, державший в руке длинный, воздушный белый шарф, который он заставил Себастьяна прикусить и туго завязал узлом на его затылке. Пальцы Кастиэля снова потянули верёвочку вниз и из ануса его любовника, один за другим, медленно стали появляться крупные анальные бусины. Роше сдавленно стонал и непроизвольно сжимал мышцы, явно сходя с ума от этой неспешной пытки. Но Новак определённо знал своё дело, а также тело и предпочтения любовника, так как, спустя ещё пару звонких ударов плетью и нескольких «освобождённых» бусин, он, резко откинув в сторону плеть и одним выверенным движением выдернув все бусины разом, вошёл в распалённое тело Себастьяна сразу на всю длину.
\
Когда на экране Роше очень громко и пронзительно вскрикнул от такого манёвра Кастиэля, насколько ему позволял завязанный рот, все присутствующие в маленькой комнатке убойного отела Сан-Франциско, как по команде вздрогнули и ахнули, широко распахивая глаза.
====== Часть 2. ======
Отойдя от первоначального шока, после увиденного на видеозаписи, все эти бравые ребята тут же встрепенулись, пристыжённо поднимаясь со своих мест и, бездумно натыкаясь друг на друга в поисках хотя бы чего-либо, чем можно было бы в данный момент обоснованно занять свои руки, стали разбредаться по комнате. Но всё равно не могли перестать украдкой коситься на экран, где Новак продолжал беспощадно вдалбливаться в бешеном ритме и с каким-то животным рвением в тело своего любовника, не оставляя тому ни единой возможности отдышаться. И только Дин Винчестер продолжал упорно сидеть на своём стуле, цепко вглядываясь в происходящее на экране до самого конца. А точнее, до того момента, когда Кастиэль, сильно запрокинув назад голову, прикрыл глаза и красиво изогнул свои полные розовые губы в немом крике «Ааа…». В этом месте запись прерывалась, сменяясь серой рябью. Это прискорбное обстоятельство не позволило следственной группе чётко сформулировать и выстроить полную версию всего произошедшего той роковой ночью. Лёгкого решения данного дела явно не предвиделось. Потому как, умер ли Себастьян Роше, затерявшись в бурном оргазменном экстазе с членом своего молодого любовника в заднице, или же его добило что-то другое, а возможно это даже мог быть «кто-то» другой – видеозапись зафиксировать, к сожалению, не успела… А это означало, как минимум две вещи: во-первых, что у всех сотрудников, привлечённых к расследованию смерти известного модельера, автоматически прибавилось дополнительной работы; а, во-вторых, что Кастиэль Новак, двадцати двух лет от роду, становился подозреваемым № 1!