- Отправляйся в ад, выродок!
Винчестер нажал на курок, прицельно вогнав пулю в аккурат между бровей «Люцифера», как раз в тот момент, когда в круг света вбежал, ничего не понимающий, Сэм с оружием наготове.
- Дин! Дин! Дин! – пытался докричаться из-под скотча Миша. Но Дин лишь успел криво улыбнуться уголком рта, прежде, чем вновь потерял сознание.
- Боже мой… Что тут, чёрт возьми, случилось?! – Сэм в ужасе запустил пальцы в волосы, растерявшись в первую минуту: кому его помощь сейчас нужна была больше?
====== Часть 16. ======
Глазные яблоки двигаются быстро-быстро под напряжёнными веками. Пухлые губы сжаты в упрямую линию. Он снова и снова видит, как бездонные драгоценные глаза умоляют его жить. Жить ради Него. Он почти слышит «их голос», хоть это и невозможно. Ему хочется ответить, что «всё будет хорошо», утешить его, ведь он обещал ему, что всегда будет его защищать, даже во время Страшного Суда... Но до того дня у них целая жизнь впереди. Жизнь, которую он не позволит отнять этому ублюдку, которому вздумалось вершить их судьбы. Голова нещадно болит, но он концентрируется только на испуганном, отчаянном взгляде своего «ангела». Перекатывается на бок. Хватает свой пистолет из отцовской коллекции и выплёвывает с презрением всего одно предложение, чтобы заставить «Люцифера» оторваться от истерзанного тела. Он целится ему в голову и без колебаний жмёт на курок. Переводит облегчённый взгляд на лицо Кастиэля, мысленно говоря и ему, и себе: «Вот видишь. Я же обещал. Всё будет хорошо… Теперь». В виске что-то сильно пульсирует и наполняет адской болью. Внезапно потяжелевшие веки непроизвольно закрываются, будто желая спрятать его от неё. Голова сильно стукнулась о холодный бетон, и он, сдавленно застонав, очнулся ото сна. Дрожащие ресницы медленно поднялись вверх, и реальный мир неохотно стал пробиваться сквозь липкие тёмные пятна. В затылке и в висках больно пульсировало, и Дин мучительно выдохнул. В нос ударил резкий запах лекарств и, обведя глазами стены комнаты, он понял, что находится в больничной палате. За не зашторенным широким окном виднелось серое небо, прорезаемое робкими лучами рассветного солнца.
Винчестер поднял левую руку и осторожно пощупал раскалывающуюся голову. Перебинтован. Ага. Интересно, эта стерва раскроила ему череп так, что чуть не вытекли мозги? Судя по ощущениям, так оно и было. Грудь была плотно перевязана, но ушибленные рёбра всё равно неприятно ныли.
Он внезапно вспомнил окровавленное лицо и хрупкость тела Новака, его перепуганные синие глаза, и резко вздрогнул. «Кас!» Правая рука осталась отчего-то неподвижной, и Дин перевёл на неё взгляд. Кас… Счастливая улыбка заиграла на его губах, когда он, задержав дыхание, смотрел на мирно спавшего Кастиэля, прижавшегося щекой к его ладони. Он бережно коснулся дрожащими пальцами растрёпанной макушки и запустил их в его волосы, наслаждаясь их мягкостью. Винчестер сдавленно прыснул, игнорируя боль в виске, когда Новак, замычав, пошевелился и смешно потёрся носом о его ладонь из стороны в сторону, щекоча кожу. А потом лениво поднял лохматую голову, забавно морщась, и, приоткрыв один глаз, невидяще посмотрел перед собой. Он выглядел таким очаровательно сонным и мило недовольным, даже несмотря на вымученные тёмные мешки под глазами и заживающий порез в полщеки, что у Дина перехватило дыхание.
- Привет, – тихо сказал Винчестер, но Кас всё равно вздрогнул от неожиданности.
- Дин! – широко распахнув глаза, он бросился тому на грудь, но тут же ахнул и задохнулся от занывшей на спине раны, вцепившись пальцами в предплечья Винчестера.
- Эй, эй! Потише, Кас, – Дин сам перепугался за него, не зная, что с ним успел сотворить Люк, пока он был в отключке. – Дыши. Вот так. Медленно. Молодец, – он успокаивающе погладил его щёку и мягко надавил на плечо, усаживая обратно на стул возле кровати.
- Мх, – Кастиэль, не спеша, выпрямился и Винчестер увидел, что под распахнутым тёмным халатом на нём были только пижамные штаны. –Извини, Дин, не рассчитал, – постарался улыбнуться он.
- Ничего, ты как, Кас? – перестав кусать губы, Дин испытующе заглянул в родные глаза. – Или я не должен больше тебя так называть? Ты ведь на самом деле… Мища, да? Мища, – Дин ещё раз посмаковал на языке его имя, будто примеряясь к нему. – Мища...
- Ну…почти, – Коллинз дёрнул уголками губ, сдерживая усмешку. – В идеале: МиШа, а у тебя это звучит, как «Щ», – бросив быстрый взгляд на Винчестера, он поспешил оправдаться. – Но мне даже нравится, как ты это произносишь, – его щёки окрасил мягкий румянец. – Так… сексуально…скажи ещё раз?
- Мища… Ми-ща, – Дин сглотнул и нервно облизал губы, ощущая, как от этой невинной игры разгорается жар в низу живота. – Ми…ща…
- Да, – тот стыдливо прикрыл веки, сглатывая. – Это моё настоящее имя. Моя мать была русской, это она дала мне его. Ты, наверное, меня ненавидишь за то, что я не сказал тебе об этом раньше?
«Так вот, что за инициалы были на запонках! М.К.- Миша Коллинз»
- Ты прав. Я очень зол на тебя… – Винчестер привстал на локте и, положив ладонь на его шею, притянул к себе ближе, шепча в самые губы. – Злюсь, что пошёл к этому маньяку в одиночку и заставил меня волноваться! Но я слишком сильно люблю тебя, чтобы ненавидеть!
- Любишь…меня? – неверующе захлопал ресницами Коллинз.
- Миш, – Дин с лёгкой руки ювелирно обрамил необычное для Штатов имя любимого, без сожаления отсекая последнюю букву, и, смеясь, прижался к его лбу своим. – Ты иногда такой недогадливый дурак! Мой… любимый дурак!
Поморщившись, Винчестер подвинулся на кровати и приглашающе похлопал ладонью по освободившемуся месту.
- Иди ко мне. Я так соскучился! Да и ты, наверное, устал там сидеть. Давно ты здесь, кстати?
- Всю ночь, – встав со стула, Миша осторожно потянулся, и у Дина свело желудок, при виде забинтованных и изящных запястий, которые он так любил целовать.
«Сволочь, Люк, какая же бездушная скотина!» Запахнув халат, Коллинз аккуратно прилёг рядом.
- Всю ночь? – Дин округлил глаза. – Миш, ты с ума сошёл? Тебе ведь было совершенно неудобно так… Не стоило.
- Стоило, Дин, – он уверенно остановил его нотации, приложив указательный палец к губам, и пристально заглянул в обеспокоенные глаза. – И если я и схожу с ума, то только по тебе!
Они одновременно потянулись друг к другу, соединяя губы в ласковом, тягучем поцелуе. Никто их них не стремился его углублять. Мягкие прикосновения, негромкие причмокивания, влажные, сплетающиеся языки, учащённый пульс, взволнованных близостью друг друга тел – всё говорило об их трепетном и глубоком взаимном чувстве. Дин нежно гладил его волосы, страшась коснуться скрытых под одеждой изгибов: кто знает, сколько неприятных ощущений это могло вызвать у Его – теперь уже наверняка – парня. Он жмурился, легко прикусывая Мишину нижнюю губу и пытаясь не дрожать от злобы за то, что эта тварь посмела навредить его мальчику. Но он больше никогда (никогда!) не оставит его, не позволит ничему подобному угрожать его любимому человеку.
С трудом оторвавшись от сладких губ, Винчестер убрал со лба Коллинза рваную чёлку и уложил его на себя поудобнее.
- Нет, Дин, – Миша попытался отстраниться, но сильные руки удерживали его на месте. – Тебе ведь тоже досталось? – ладонь нерешительно легла на перетянутую грудь.
- Пустяки, Миш. Ты для меня, как пушинка, – и он просунул под его голову руку, притягивая его на себя, но вдруг застыл, держа руки на весу. – А где мне можно… нууу…тебя касаться?
- Амм… В смысле?
- Ну, я не знаю… Он сделал что-то такое? – Винчестер сглотнул, чувствуя, как снова задрожали пальцы. – Сделал?
Коллинз зарылся носом в изгиб его шеи и что-то невнятно пробубнил.
- Миш? – Дин похолодел, боясь услышать, что тогда…опоздал.
- Верх спины, – тихо сказал Миша. – Её пока нельзя…
Закусив губу, Дин медленно опустил ладони на Мишину поясницу и бедро, которое тот устроил поверх его ног. Он ощутил, как Коллинз напрягся, и успокаивающе погладил его по мягкой ткани халата.