Если прихожая была освещена небольшой и неяркой электрической люстрой, то более в доме не было зажжено никакого света. На улице стоял белый зимний день, анфилада парадных комнат полнилась спокойным светом, лившимся из огромных окон. Может, благодаря оттепели, уже несколько дней стоявшей в Москве, в доме не ощущалось холода, свойственного большим по кубатуре помещениям с высокими потолками. Не чувствовалось и аромата печного дыма. Неужели паровое отопление? Алексей огляделся и действительно обнаружил под окнами радиаторы. Дорогое, однако, удовольствие — переоборудовать под современное отопление большой особняк!
Шли молча, тишину оттенял лишь мерный звук шагов.
В небольшом кабинете с высоченным потолком были задёрнуты тяжёлые шторы, но света хватало, чтобы отчётливо видеть очертания предметов и не натыкаться на них. Однако детали интерьера, краски, лица собеседников окутывала тень.
— Тут и познакомимся, Алексей Кондратьевич.
Старик любезно усадил Алексея в кресло, сам устроился напротив. Почти на ощупь ловко разлил по рюмкам тёмный напиток, походя отрекомендовав его «настоящим коньяком — французским, из Шаранта».
— Время раннее, и человек вы молодой, потому много не наливаю, — заметил Игнатий Фёдорович сдержанно, — только для беседы. Курите ли?
Алексей предпочёл избежать дипломатических проблем, ответив отрицательно. Он курил от случая к случаю, более для компании, особого удовольствия в этом не находил. Сейчас хозяин принуждён будет угощать его или надобно достать свои? Уместно ли душить старика дымом? Возможно, тому уж не по возрасту. А в полумраке стряхивать пепел — себя обсыплешь, обстановку уделаешь. Ну его!
Почему-то Алексею не казалось странным, что в этом доме не любят зажигать свет. Он и сам без любви относился к искусственному освещению, вечерами предпочитал, даже работая с документами, ловить ускользающий свет дня.
— Так вы в своём архиве заняты делом? — задал Листов непонятный Алексею вопрос.
Извольский осторожно ответил:
— Конечно.
— Изучаете документы?
— Не совсем так. Прямая обязанность архивариуса — хранение документов и обеспечение доступности их для разыскания другими. Необходимо оценить состояние документа, к каждому делу составить описание, позаботиться о систематизации и внести в опись. Новые документы ежемесячно поступают пудами.
— Надо же! — промолвил старик и удивлённо качнул головой. — Большое дело. Настоящая служба.
Гость не мог взять в толк, иронизирует ли хозяин или искренно впечатлён новой для себя информацией.
— Вы простите мой первоначальный скепсис! — сказал Листов. — Премного удивлён, что нынешние служащие благородного происхождения честно глотают архивную пыль. В моё время числиться по архивам значило быть пристроенным на должность, отнюдь не пыльную. Помните, у Грибоедова: «С тех пор, как числюсь по Архивам…»?
— Спасибо, ваше превосходительство, что не упомянули Пушкина: «Архивны юноши толпою…» — Алексей зябко повёл плечами от неприятного сравнения. — Молчалин хотя бы был «деловой».
— Но безродный. В отличие от вас… Что ж, не стану более отвлекать вас. Приступайте к делу. Все шкафы этого кабинета отперты и все — в вашем распоряжении. Постарайтесь отобрать как можно больше. Помните, что остальное будет уничтожено мною ближайшим летом. Мой садовник имеет обыкновение устраивать на даче большой костёр из срезанных веток. Туда пойдут и оставшиеся бумаги.
Делать опись огромного архива, где вперемешку хранились личные бумаги и служебные документы, оказалось занимательно, но трудно. Алексей листал бумаги днями напролёт, до рези в глазах…
— У него хранились документы масонской ложи? — спросил Николай, замирая от восхищения. — Вы их нашли?
— Не вполне так. Я обнаружил один-единственный масонский документ. Зато какой!