Он ощутил чужое присутствие, когда в ход пошла четвертая бутылка. Прислуга не понимала, что происходит, Ольга тоже, хоть и знала больше остальных. В любом случае, все, кто находился в доме, побаивались не то, что заходить в кабинет, а к двери приблизиться. Потому его удивило ощущения человека за спиной.
Алтаев обернулся. Так и есть, не прислуга, не человек. Перед ним стоял Трензив. Проводник был явно доволен, ехидно ухмылялся. Сергею эта ухмылка не понравилась.
— Какого хрена ты приперся? — рявкнул он на приспешника Дьявола. — Я не звал тебя.
— Это и не требовалось, — улыбнулся еще шире и еще гадостнее чертов проводник. — На этом месте, Сергей Борисович, ваше существование подходит к своему логическому завершению.
— С чего бы это? — Сергей приложился к бутылке с вином. Пил прямо из горлышка, причем это была уже пятая бутылка.
— Ваша временная петля порвалась. Было маленькое условие, ваша временная петля остается петлей только до тех пор, пока вы сами не захотите ее порвать. Вы изъявили такое желание. Пусть это был нервный срыв, но, тем не менее, нельзя отрицать вполне явного желания покончить с этой бегущей по кругу жизнью. В связи с этим, — Трензив прошел по комнате, взял стул. — Позвольте, я сяду, — не дожидаясь разрешения, уселся. — Так вот, в связи с этим временная петля порвалась, время вернулось для вас в свое нормальное состояние.
— И что, — Сергей залпом опорожнил оставшееся в бутылке вино, потянулся за следующей. — Что из этого следует?
— Из этого следует, что сегодня в полночь, то есть через каких-то двадцать-тридцать минут, сюда прибудет парочка бессмертных с вполне определенной целью. Из этого следует так же, что немногим позже к вам на крышу приземлиться маленькая тарелочка с зелеными человечками. А еще толпа религиозных фанатиков, которая уже собирается на центральной площади города и через часок двинется сюда, чтобы стереть вас, Ваше преподобие, вместе с вашей богомерзкой верой с лица Земли. Ну если уж и эти не успеют отправить вас на тот свет, то небесная канцелярия тоже не дремлет, и у ангелочков на вас свои виды имеются.
Трензив расхохотался и хлопнул в ладоши. На хлопок из ящика выпрыгнула запыленная бутылка и неспешно поплыла по воздуху в руки к проводнику. Тот перехватил стеклянное горлышко, сорвал бумагу и пальцем вдавил внутрь бутылки пробку.
Сергей фыркнул и приложился к бутылке, Трензив последовал его примеру.
— Смешно, — мрачно согласился Алтаев. — А знаешь, Трензик, хорошо, говорят, смеется тот, кто ржет потом, когда другие уже плачут. Ты поиздеваться пришел?
— Не совсем, — ухмыльнулся проводник. — У меня для вас грандиозное предложение.
— Срать я хотел на тебя и на твое предложение! — взвился вдруг Сергей.
— О как! — хихикнул Трензив. — А предложение не от меня. Тут дело такое, Сам генеральный директор хотел…
— Плевал я на тебя и на твоего генерального, и на всю вашу лавочку подземную, — Алтаев встал, глотнул вина и отшвырнул бутылку. Бутылка мягко плюхнулась на дорогой ковер, красная жидкость полилась моментально впитываясь в мохнатый ворс нежно-кремового цвета. Сергея качало, но голос звучал твердо:
— У меня есть выход, о котором никто из вас не подумал, — он победоносно вытащил из кармана листок формата А4, договор о продажи души.
Трензив перестал смеяться, улыбка сползла с его лица, как раскаленный воск по подсвечнику. Проводник побледнел, посерел, потом и вовсе стал цвета накрахмаленной простыни.
— Ты… — пробормотал он. — Вы, Сергей Борисович, это…
— Что, понравилось? — рассмеялся Сергей. — Сейчас я его порву и все. Все вернется на свои места. Инопланетяне и бессмертные в мир иллюзий, ангелы на небо, фанатики по домам, а ты в преисподнюю.
— Но вы… у вас тогда… все ваши деньги, ваше социальное положение…
— Вернется на прежний уровень, — припомнил Алтаев текст договора. — И что? Зато я буду жив, здоров и невредим.
— Но…
— Чего это ты вдруг так перепугался, а, проводничок? — захохотал Сергей.
— А вы не думали, — звенящим, полным фальши голосом завизжал Трензив. — Что все одно попадете в ад? Или вы считаете, что Бог простит вам такой грех, как спекуляцию собственной душой?
— Там посмотрим, — пожал плечами Алтаев. — Во всяком случае, я еще поживу до тех пор. Лет тридцать-сорок, больше не надо. А там… Может, и нет никакого рая, и никакого ада. Может, нет никаких богов, ангелов, чертей и дьяволов. Все это запросто может быть фантазией. Религия — это такая сказка, которую одни люди придумали, чтобы управлять и бессовестно грабить других людей.