«Ну и скотина же ты, Алтаев! Не желаю тебя больше знать. И не звони мне никогда».
— Ушла и вещи собрала, — добавил проводник.
Сергей тупо поглядел на бумажку, потом перевел взгляд на приспешника дьявола и вдруг неожиданно взорвался:
— Какого рожна! Что все это значит, черт вас задери!
— Ну вот, — печально усмехнулся Трензив. — Начинается. Организовать задирание меня чертом невозможно, по той причине, что это членовредительство нанесенное одной из сторон заключивших договор. А что до остального, то вы сами пожелали…
— Это не я, — чуть успокоился Сергей. — Это мое подсознание.
— Вот только Фрейда мне не надо, — скривился проводник. — Сознательное, бессознательное. Он, кстати, тоже был нашим клиентом. Иначе с чего бы человек, закомплексованый настолько, что не мог девственности лишиться до весьма зрелого возраста, смог с такой легкостью раскрутить такую бредовую концепцию?
— Меня не волнует Фрейд, — оборвал поток воспоминаний Сергей. — Мне интересно, где Света?
— Сейчас? На работе. А вообще уехала обратно в свою квартиру. По месту прописки, так сказать.
— Ну, хорошо, — сдался Сергей. — Светка ушла из-за моих желаний. А Анжелка? Я ведь ее, кажется, сюда желал?
— Кажется, вы желали ее на одну ночь? — поправил Трензив.
— Но Светку-то я желал не на одну ночь!
— Не кипятитесь, Сергей Борисович, — заворковал проводник. — Что вы заладили «Светка, Светка». Вам ведь достаточно только пожелать, и она вернется. На совсем. И будет вас любить до гробовой доски, прощая любую измену. Хотите?
— Нет, — подумав, отозвался Алтаев.
— Вот и славно. А теперь кушайте яичницу. Кушайте, и слушайте. Вот ваш договор, заверенный и подписанный обеими сторонами. Как вы помните, он может быть разорван в одностороннем порядке. Правда, я не думаю, что вы захотите его рвать. Но, тем не менее, по договору, договор остается у вас. Смотрите, не потеряйте, а то в случае чего рвать нечего будет.
Сережа слушал, уплетая острую, сдобренную кучей специй яичницу с колбасой. То, что казалось сначала глупой шуткой, оказалось вполне себе реальным фактом, от которого теперь отмахнуться нельзя. Договор лег перед ним на стол. Алтаев пробежался глазами по тексту, полюбовался появившимися в конце печатью и каллиграфическим вензелем хозяина преисподней, затем сложил листок и запихнул его во внутренний карман пиджака. И тут же вздрогнул.
Ведь пришел на кухню, завернутый в плед, а теперь сидит в костюме, при галстуке. Сергей удивленно воззрился на проводника, тот пожал плечами:
— Вы хотели убрать договор в карман пиджака, значит, вы хотели, чтобы на вас был пиджак. Не смотрите вы так на меня, костюм от Кардена, очень не плохой. И галстук тоже ничего, ручная работа. Один художник по батику сотворил. Между прочим, у него этот галстук стоит семьсот долларов, да и то, ежели поторговаться. Если вы считаете, что это дешевый галстук, то можно его и поменять, но к этому костюму он подходит очень хорошо. Хотите поменять?
— Хочу приписку к договору, — сердито пробурчал Сергей. — Чтобы исполнялись только те мои желания, которые сказаны вслух или подуманы только сознательно, а не бессознательно, во сне, под наркозом или гипнозом. Это можно?
— Это можно, — благосклонно кивнул Трензив.
На работу Сергей приперся с большим опозданием и совсем не для того, чтобы работать. Очень хотелось поговорить с директором. Начальство в последнее время достало хуже некуда, а другую работу найти Сергей не мог, потому сидел и молчал в тряпочку. Теперь надобность в подобном сдерживании эмоций отпала. Ни от работы, ни от начальства он больше не зависел.
Любовь Дмитриевну, изящную для своих сорока пяти директорскую секретаршу, Сергей попытался игнорировать. Он просто пер мимо, но та была на чеку.
— Куда вы, Сережа? Олег Феликсович занят, — встала на пути секретарша. Сейчас она напоминала сторожевую башню, если конечно башня может иметь бюст весьма себе нехилого размера.
— Дорогая моя, — беспечно отозвался Сергей. — Я бы хотел, чтобы вы не совали свой припудренный носик в чужие дела.
В глазах Любы заполыхали молнии, с такой скоростью, будто бы там заперли Перуна и Зевса на пару. Секретарша открыла рот и тут же снова его закрыла. На лице ее возникло неимоверное удивление, явно хорошо очерченный дорогой косметикой ротик захлопнулся вопреки желаниям его хозяйки. Сергей мысленно возликовал, любуясь произведенным эффектом.
— А теперь, Любочка, — сладко произнес Алтаев. — Приготовьте кофе. У нас с шефом будет деловой разговор. Мне покрепче и сахару пять ложек на чашку, а Олегу, как пожелаете.