«КИВ, я что-то не понял. Почему в том квадрате я ничего не слышал, а тут прямо чуть не оглох от звуков?» — спросил, притупляя громкость восприятия, просто пожелав не слышать так уж утончённо.
«Вы были в зоне с блокировкой аудио волн. При использовании механизма Варса, все аудио волны стремятся к стоячей волне. Поэтому звуки не распространяются дальше нескольких метров», — пояснил КИВ.
До замка дошли без происшествий, в полном молчании. А вот в коридорах замка меня, в который раз, смутил глашатай, идущий впереди нашей процессии.
— Дорогу императору! — громко орал мужской голос, и его голос эхом откликался в высоких сводах пустых коридоров.
— И чего он надрывается? — недоуменно проговорил Первый, — вокруг никого нет. По-моему это на его голос народ сюда спешит.
— На это и рассчитано, — усмехнулся я.
— Странные порядки, — буркнул кот.
— Ширап! — окликнул я сотника. Тот послушно приблизился. — Зачем он орёт? Скажи, чтобы заткнулся.
— Так положено, Ваше Величество, — отозвался воин.
— Меня ещё не короновали, а вы: император, император. Нехорошо.
— Это всего лишь формальность, — ответил сотник. — Как прикажете, — кивнув по-военному, он ушёл вперёд. Глашатай замолчал, но своё дело он уже сделал.
Из многочисленных дверей и боковых коридоров выходили дамы в пышных платьях, приседавшие в реверансе, и мужчины в ливреях, которые смотрели в пол, стоило мне приблизиться и пройти мимо. Женщины и мужчины в простых одеждах, также склонённые в поклонах. Всех их объединяло одно огромное чувство любопытства. Ни почтения, ни страха, простое любопытство. Пришлось закрыться от всех. А сзади шёпот: это он… что теперь будет… а он ничего — и дальше в этом же ключе.
«КИВ, казначея нужно позвать? Насколько я помню, вход в кристальную через комнату запасов, а она была заперта».
«Сейчас в этом нет необходимости. Был учтён опыт прошлого вашего посещения, теперь доступ в кристальную прямо из коридора через два шлюза», — пояснил ИскИн.
«Понял, тогда всё в порядке».
Где-то в подпространстве.
После входа в квадропространство и перевода двигателей в ждущий режим в рубке звездолёта стало тихо. Щёлкнули замки ремней безопасности, освобождая астронавтов.
— Нарушение синхронизации потоков Линца в точке входа в квадропространство привело к потере точки выхода, — раздался голос ИскИна. — Какие будут указания?
— Пришла беда, отворяй ворота, — пробурчал Брон, выполняя манипуляции над своей панелью управления. — Какие могут быть указания. Аппроксимируй Вэ-8 с поправкой на ЭксЖи-7 в 54 единицы. Алгоритм Бушера 48. Выполнить.
— Принято, — ответил Экс-3.
— Челд, что с двигателем? — спросил Хорс, расслаблено полулёжа в кресле.
— Ничего хорошего, командир. Выгорание более 53 %. После выхода из гиперпространства, будут более точные результаты. Одно скажу: сами не справимся, нужно на верфь становиться.
— Это понятно. Вопрос куда мы выйдем, — задумчиво проговорил Хорс и незаметно перевёл дух. Давно он не бывал в таких критичных ситуациях, что уж говорить про второго пилота. Мужчина незаметно скосил взгляд на Геллу. Девушка сидела совершенно неподвижно, глядя перед собой остекленевшим взглядом. В лице ни кровинки, дыхание поверхностное.
«Девчонка молодцом, — подумал Хорс, — неплохо держится». Вслух же сказал:
— Гелла, будь добра, сделай кофе.
Девушка не шелохнулась.
— Второй пилот! Ау! — громко повторил командир. Девушка повернула к нему бледное лицо, в глазах промелькнуло осознание действительности. — Кофе, говорю, сделай, в пятом отсеке зерна оставались, — и, помолчав, добавил, — пожалуйста.
— Да, командир, — растерянно отозвалась Гелла, выходя из ступора. — Да, конечно, — повторила она, вставая с кресла.
— Брон, что с точкой выхода? — Хорс перевёл внимание на штурмана.
— Работаем, — коротко ответил тот.
— Челд, сходи, посмотри двигательный отсек, — распорядился Хорс, глядя на визор, — судя по картинке с видеокамер у нас нет половины двигателя.
— Это не совсем так, — вмешался Экс-3, — около 23 % датчиков функционируют, и можно построить картину повреждений с вероятностью в 68 %…
— Тебя не спрашивают, — буркнул Хорс, — можно построить, вот и строй.
— Принято, — монотонно отозвался ИскИн.
В рубке повисла гробовая тишина, лишь позвякивание чашек и ложек, да аромат кофе говорили о том, что тут кто-то есть.