— Собственно, а почему бы и нет? — ответила она. — Только я после тренировки. Мне нужно сходить в душ.
— А я после долгого путешествия, — улыбнулся проникновенно мужчина. — Не покажете, где можно привести себя в порядок?
— Наглец, — фыркнула Аконита.
И пошла показывать, где тут приводят себя в порядок.
Мария вместе с мужем вернулась в крепость и активировала глаза, выискивая наглого духа. Каково же было её удивление, когда она его нашла.
— Эм… — протянула Мария.
— Что? — забеспокоился Люций, не ожидая такой реакции от жены.
— Планы меняются.
— В каком смысле?
— Дух… эм… Занимается любовью.
— Любовью? — не понял Люций.
— Да.
— С кем же?
— С Аконитой.
Люций посмотрел в ту сторону, куда и жена. Та же встряхнулась и отвела взгляд, деактивировав глаза.
Гроза увидела слишком много, узнав то, что не уверена, что хотела бы знать в принципе. В частности то, что духам не чужда страсть, всё у них прекрасно функционирует, ну и то, что Гэцу способен довести до пика даже столь ледяную бабу, как Аконита.
— Шутишь? — не поверил Люций.
— Да какие шутки. Мне теперь по-настоящему страшно.
— Он так плохо занимается любовью?
— Нет, — Мария нервно хихикнула. — Просто этот дух напрочь отбитый. И он заявил, что теперь учитель Спара! Ты просто представь, насколько это гремучая смесь.
В этот момент Люций почувствовал себя очень неуютно.
— Так, может, всё же прикончить этого духа, пока не поздно? — предложил Вологодский.
— Да как-то… — ответила неопределенно Гроза. — Он, бросив нам вызов, наверняка понимал, к какой это реакции приведет, и пошёл трахаться, за пять минут соблазнив Акониту. Что-то я уже не уверена, что мы с ним справимся.
— Не может же быть он настолько силен.
— Ну, в одном он точно силен… — как-то растерянно сказал Гроза, и Люций покосился на неё с подозрением.
— Проходи, что ли, — сказал Такен, с любопытством посматривая на Гатса.
Тот зашёл в кабинет со слишком невозмутим лицом.
— Как жены? Устроил их? — спросил мужчина любезно.
— Насколько это возможно, — ответил Гатс.
— Мда… — протянул Такен. — Знаешь, без обид, но, если бы ты свалил и пошёл искать силу, весь из себя такой брутальный и пафосный, я бы ни капли не удивился.
На эти слова Гатс едва заметно скривился. Именно такой у него план и был. Разве что про брутально и пафосно парень не думал.
— Но ты вместо этого вернулся с двумя женами! — закончил мысль Такен. — Беременными!
— Знаете, — в тон повторил Гатс. — Когда вы строили из себя мудрого и опытного наставника, мне нравилось больше.
— Прости, не могу удержаться, — захихикал Такен, что в исполнении прославленного Мастера выглядело специфически. — Уходил мальчиком, а вернулся мужем!
Гатс фыркнул и закатил глаза. Такен не удержался и заржал.
— Да-да, давайте, подкалывайте меня.
— Очень сложно удержаться, — честно сказал Такен. — Ну да ладно. Что с прической? Решил сменить стиль? Или семейная жизнь оказалась столь тяжелой, что аж облысел? — снова засмеялся Такен.
— Калия, — ответил Гатс, отводя взгляд. — Мы… немного повздорили.
— Это как же?
— Вам же уже рассказали, — дернул щекой Гатс.
— Если честно, то нет. Как-то этот момент прошёл мимо меня.
— Ну, — смутился парень. — Я решил закончить отношения с Калей, чтобы не портить ей жизнь. После чего свалил искать духа. А там всё так закрутилось, что я вернулся с женами. Ну и Калия немного вспылила. Отчасти из-за своего духа, — сказал парень с сомнением.
— То есть ты довёл нашу сдержанную Калию, — осуждающе сказал Такен. — Хотя бы извинился?
— А того, что она меня чуть дотла не спалила и швырялась горящими деревьями — недостаточно⁈ — резче, чем надо, спросил Гатс.
— Конечно, нет. Но это мы с тобой обсудим позже. Поверь, лучше не оставлять обиженных женщин за спиной. Рассказывай, что ли. Что там у тебя произошло.
— Всякое, — ответил раздраженно Гатс.
Такен перестал улыбаться. Гатс вздохнул. Но рассказ всё же начал.
С самых первых дней. Понимая, что Такен захочет собрать общую картину и услышать мнение каждого. Беседа затянулась надолго. Парень этого не знал, но на этот раз Такен не собирался «проходиться по верхам» и задавал массу уточняющих вопросов. Ну да как иначе, после заявления Спартанца о том, что тот решил прекратить войну.