До строя воинов свободных сел было шагов триста, а до строя воинов Ультака около пяти сотен. Воины Ультака приближались, а воины свободных сел стояли на месте. У огромного камня, обозначавшего границу владений вольных сел.
-Не дай, Единый, подвести. Дай силушки удержать на этой стороне мужиков. - Пест сглотнул ком в горле. Он первый раз обращался к Единому с просьбой-молитвой. Язык слабо ворчался, а зубы со страха начали спостукивать. - Видишь же, что полегли... Отца моего прибрали, детвору да баб за зря резали... Дай силы родовых глав сохранить. Не дай родам оборваться...
Пока Пест это шептал себе под нос, из леса начали выходить трупы. Некоторые были одеты вполне сносную одежду, а некоторые зияли дырами в лохмотьях. У кого-то было сгнившее лицо, кто-то красовался костями рук, было даже несколько скелетов без одежды. Один из трупов, красовавшийся выколотым глазом, направился к Песту. Подойдя к нему он положил на его плече руку кисть которой красовалась отсутствием пары пальцев. Пест вертел головой по сторонам. Поняв, что происходит, он не смог вымолвить слова.
- Боязно Пест? - Спросил труп с синюшным лицом и четкой полосе на шее с виднеющимся мясом шеи. Пест увидел лицо. Лицо собственного отца, которого хоронил несколько дней назад с выколотым глазом.
- ...Боязно Папка - Сглотнув произнес Пест. Весь страх ушел, оставив слезы на глазах и щемящее ощущение в груди. - Очень боязно. От того, что думал не придете...
- Аль забыл ты Пестушка... - Рука без двух пальцев потрепала парня по голове. - ...Над главою - долг и предок! Во глове - Село! Род - шея!
- В груди дело твое... - Уже успокоившись и даже немного улыбнувшись произнес Пест.
Полутрупы, выходящие из леса подходили к воинам в строю и протягивали руки. Опешившие воины протягивали оружие перед собой и щиты. Мертвецы начали вооружаться. Многие мужики, когда разглядели трупы, начинали обнимать их и что-то шептать.
Среди Куприян раздался гомон. К ним тоже начали подходить скелеты и ожившие, полуразложившиеся трупы. Он подходили к воинам, забирали у них одну из двух сабель и становились рядом.
Спустя десяток минут в десяти шагах от Песта, за его спиной, стоял разномастный строй из мертвецов, вышедших из своих могил по своей воле. Среди них попадались и живые в доспехах. За их спины встали лучники и пращники из тех, к кому не подошел мертвец и не протянул руки, прося оружие.
Сам Под, отец Песта, стоял за его спиной и держал руку на плече.
- Дым и Огниво тут? - спросил Под сына.
- Тут Папко! Оба тут... - Пест еще раз оглянулся, взглянув на братьев. Он достал белоснежную иголку. На иголке были нанесены мельчайшие знаки. Он одной рукой перехватил иголку за тупой конец. Направив острие вниз, он начал медленно вводить иглу под кожу лба. Ровно по середине, так чтобы кончик остановился в районе переносицы. При этом он уже тише приговаривал.
- Тебя зову жизни дух. Не прошу ни крови, ни боли. Не нужны ни победа от тебя, ни вражин мертых. Живота прошу тебя целого воям живым. Не пусти на грань, не дай живот отдать за дело правое. За то, боль меча вражиного себе беру, за то кровь свою пролью. За то - ворожить и смерть дарить не возьмусь... - Кожа на лбу Песта засветилась белым цветом. Из иглы, словно корень цветка полевого, вниз по коже побежали извилистые белые дорожки. Они спустились ниже переносицы и белоснежным рисунком корней опустились на щеки и подбородок.
Пока шли приготовления, строй воинов Ультака подошел уже на пол сотни шагов. Полетели первые стрелы и камни, как с одной стороны, так и с другой.
Пест в это время начал отходить за строй. Под не отходил от него ни на шаг. Когда они ушли на два десятка шагов за строй, Под крикнул хриплым, но громким голосом так, что всем было слышно:
- Над гловою!
- Предок! - Разномастно ответил строй.
- Голова!
- Село! - Уже более уверенно ответил строй.
- Род!
- Шея! - Отозвался в один голос строй свободных ссел.
- В груди дело! Дело наше - "Война"! - Еще раз выкрикнул Под.
- Гать вражину! - Уже стройно крикнул строй и распался. Живые сплоченно, прячась за щиты, образовали не большую стену, а мертвые на полной скорости, какую могли выдать, ломанулись к строю Ультака. Первые подскочившие к строю, вцеплялись в щиты воинов и падали на колени, а последующие использовавшие их как ступеньку перепрыгивали первую стену щитов, попадая в строй незащищенных и растерявшихся воинов.
Послышались первые крики. Над строем Ультака то и дело взмывали струи крови. Передняя стена щитов начала распадаться не смотря на то, что первых мертвецов, цеплявшихся за щиты и изображавших ступень, рубили как могли. Им сносили головы, втыкали по рукоять мечи в грудь, рубили руки. Не смотря на это руки продолжали держать щит или цепляться за ноги воинов. Ноги продолжали лягаться, а туловища изгибаться. Головы так и норовили цапнуть за сапог зазевавшегося. В спины тех, кто держал стену из щитов, начал втыкать копья и подобранные мечи мертвецов.
В это время к развалившемуся строю подошли живые воины. Держа разномастные щиты один вплотную к другому, они шли как единая машина. Шаг на выкрике "Гоп" и удар коротким копьем, сквозь щель между щитами или поверх него на команду "Бей!". Строй держался четко и ровно. Как только переднего бойца настигала стрела или чужой меч, его тут же выдергивали руки сзади и на его место вставал следующий.
Над всей этой вакханалией с криками, кровью и командами ведущих летали стрелы и камни. Поток стрел со стороны воинов Ультака начал ослабевать, затем и совсем прекратился. Первые живые мертвецы добрались до строя лучников и им стало совсем не до команд своего ведущего.
За строем лучников свободных сел в это время корчился от боли Пест. На его серой рубахе начали проявляться пятна крови. Как только пришла первая боль, он начал доставать склянки из заплечного мешка. Он, закусив нижнюю губу от боли, выставил их по порядку и начал пить, а когда упал и начал выгибаться от боли, ему в рот начал вливать зелья его мертвый отец.
- Больно папко... - Между приступами повторял Пест.
- Терпи сыно, за живых стоишь... - Повторял Под вливая один флакон ему в рот за другим. - Доля такая твоя... Каждый раз себя ломать будешь... Как слабину дашь себе и ломать себя перестанешь, так и в силу свою поверишь. А как поверишь, так и служить силе будешь... Рабом силы своей станешь... Себя ломать - твой удел...
В строю живых, рубящих уже мечущихся в панике воинов, потерь не было так как сопротивления уже не наблюдалось, а раны на воинах которых зацепили - тут же затягивались. При этом рана начинала светиться белым светом. Зажатые в клещи воины Ультака метались между зашедшими в тыл живыми мертвецами, вырезавшими строй лучников, и стеной разномастных щитов, не потерявших ровность и четкость движений.
Спустя несколько часов воинов Ультака не осталось за исключением трех человек, раненых, но не добитых. Еще час после того, как на ногах остались стоять только воины свободных сел, по ущелью ходили мертвецы и добивали раненых.