Чертыхаясь, Андрюха с грехом пополам справился с батарейками и перевёл едва заметный рычажок на левом приспособлении в положение «включено».
– Приветствую вас, – с заметным акцентом произнёс намордник. – Спасибо, что купили меня. Сообщите, пожалуйста, вы господин или госпожа.
– Ни себе фига, – опешил Андрюха. – А зачем тебе это знать?
– Простите, не понял вас, – отреагировал намордник. – Повторяю вопрос – вы господин или госпожа?
– Ну, господин, – сдался Андрюха. – Так что?
– Спасибо, – поблагодарил намордник. – Не сочтите за труд назвать ваше достопочтимое имя.
Андрюха представился. В ответ намордник сообщил, что информация об имени сохранена и выразил желание познакомиться с уважаемой собакой не менее уважаемого владельца.
– Ты уж потерпи, Сень, – приговаривал Андрюха, прилаживая Семёну намордник. – Из любви к науке люди ещё не то терпели. Не говоря уже о собаках. Ну, вот и славно. А ну-ка, скажи чего-нибудь. Голос, Семён, голос!
Семён дважды деликатно тявкнул.
– Приветствую тебя, Андрюха-сан, хозяин, – сказал намордник.
Андрюха опешил не меньше Семёна, который закрутился на месте, пытаясь определить, откуда взялся голос.
– А ну, подожди, – Андрюха притянул пса к себе. – Голос!
– Приветствую тебя, Андрюха-сан, хозяин, – вновь перевёл тявканье на русский намордник.
– И это всё, что ты умеешь? – с досадой спросил Андрюха.
Семён заворчал.
– Мой достопочтимый хозяин Андрюха-сан – прекрасный, добрый человек, – поведал намордник.
– Ты, Семён, это брось, – смутился Андрюха, – тоже мне. От лести, конечно, никто не умирал, но у тебя это получается неважно.
– Долг собаки – говорить уважаемому хозяину правду, – не согласился намордник.
За последующие два часа Андрюхе с Семёном удалось извлечь из намордника ещё десяток фраз. Среди них оказалось уверение в полной готовности повиноваться мудрым приказам хозяина Андрюхи-сана, заявление, что предаваться раздумьям лучше всего под цветение сакуры, и признание в том, что самое изысканное удовольствие на земле – это жареная отбивная на косточке.
В результате, к концу второго часа Андрюха заучил репертуар намордника наизусть.
– Негусто, – резюмировал он. – Записали на кассету пригоршню расхожих фраз с японским колоритом, подключили примитивное устройство… И вот, пожалуйста, а я, дурак, как всегда купился. А впрочем…
Андрюха снял намордник с благодарно тявкнувшего Семёна и напялил его на себя. Минут пять после этого Семён, раскрыв пасть и вывалив от удивления язык, наблюдал, как «уважаемый хозяин» издаёт в пространство лай, рычание и повизгивание попеременно. Ожидаемого результата, однако, добиться не удалось – намордник угрюмо молчал даже в ответ на самые залихватские Андрюхины трели.
– Не всё, оказывается, так просто, – сделал вывод притомившийся Андрюха.
Он снова нацепил Семёну намордник и немедленно был вознаграждён новой фразой.
– Уважаемый хозяин, мне весьма неудобно, но настало время гадить, – сообщил намордник.
– Вот чёрт, – хлопнул себя по лбу Андрюха. – Со всей этой техникой совершенно упустил из виду.
На пустыре Полина из четвёртого подъезда выгуливала таксу. Полина давно Андрюхе нравилась, но дальше здрасьте-до-свиданья и вопросов стандартной вежливости знакомство не шло – мешали пресловутые слабохарактерность и мягкотелость, обильно сдобренные застенчивостью.
– Добрый вечер, Полина, – поздоровался Андрюха. – Как дела? Как Марта?
Мартой звали таксу, к которой, несмотря на существенную разницу в размерах, Семён проявлял недюжинный интерес.
– Спасибо, Андрей, – сказала Полина. – Марта в порядке, что ей сделается. Самое страшное, что с ней может случиться – это если мы не успеем воспрепятствовать определённым планам, которые в отношении её вынашивает ваш Семён.
– Ну что вы, Полина, – покраснел Андрюха, – этого никогда не случится. Семён вполне приличный пёс, послушный.
– В этих делах приличия у собак несколько расходятся с людскими, – засмеялась Полина. – Марта, ко мне. На всякий случай, – пояснила она Андрюхе, – а то тут в темноте, понимаете ли…
– Понимаю, – кивнул Андрюха. – Только зря вы думаете, что Семён… А вот и он, кстати.
Семён подбежал, потёрся об Андрюхины ноги и сходу выпалил:
– Прекрасная самочка, Андрюха-сан, хозяин. Нет ничего более привлекательного, чем симпатичная самочка в последний день течки.