— Видишь? Ты получал от этого удовольствие! — бросила она. — Чего стоят все твои пафосные речи о товариществе и понимании лучшей своей стороны. Для тебя все это просто забава — поскальзываться на крови и подставляться под штыки.
— Что ж, я…
— Тебе нужно было всего лишь наблюдать и держаться подальше. Но нет, ты ведь так не можешь. Чуть намечается что-то опасное, так тебе надо сразу ринуться в самую гущу. Ох, убить тебя мало!
— В таком случае, я мог бы участвовать в боевых действиях, чтобы моя гибель имела хоть какой-то смысл, ты согласна?
— Как всегда, у тебя на все готов ответ. Но лучше от этого не становится. — Демельза резко оттолкнулась и встала со стула. Другие дамы последовали ее примеру и вышли, оставив мужчин наедине с портвейном и бренди.
Джеффри Чарльз окинул Росса взглядом.
— Прости, если создал тебе проблемы, дядя Росс.
Росс холодно улыбнулся и покачал головой.
— Хорошо, что мы останемся здесь на Рождество. Дома бы мне пришлось ночевать в конюшне.
Поскольку Рождество — это неформальный семейный праздник, джентльмены довольно скоро присоединились к дамам. Когда Росс пересекал зал, Харриет спускалась с лестницы. Он улыбнулся ей, но в ответ получил осуждающий взгляд.
— Ты должен извиниться, — сказала она.
— Святые небеса! Да это случилось более двадцати лет назад, точнее, даже больше двадцати пяти лет. Это просто смешно.
— Это ведь Демельза. Дело не в твоих прошлых поступках, а что тебя это позабавило и ты не подумал о ее чувствах.
Росс со вздохом покачал головой.
— Ох, ну ладно, кажется, мне и впрямь стоит извиниться.
— Еще как.
Росс положил руку ей на плечо, наклонился и поцеловал сначала в лоб, затем в губы. Она приняла поцелуй, а потом отошла и похлопала его по щеке.
— Извинись.
Росс застыл и смотрел Харриет вслед, когда она вошла в гостиную. Эта элегантная дама разменяла шестой десяток, однако все еще имеет цветущий вид; волосы по-прежнему черны, а глаза блестят.
Между ними так и не исчезла искра физического влечения.
Порой Росс задавался вопросом, почему не стал добиваться большего, ведь большинство мужчин его положения в обществе давно бы это сделали. Росс точно знал, что прояви он решительность, то не встретил бы сопротивления.
Однако он никогда бы так не поступил. И проследовав за Харриет в гостиную, в лице сидящей там Демельзы получил ответ на свой вопрос.
Росс прошел к ней и сел рядом. Демельза хотела было встать, но Росс удержал ее за запястье. Он заметил, что остальные деликатно отошли, чтобы супруги наедине решили свои проблемы.
— Прости, любовь моя.
Демельза помолчала, а потом тихо произнесла:
— Ты тоже прости. Просто… иногда ты так безрассудно рискуешь жизнью. Как будто тебя не волнуют ни я, ни дети, ни дом.
— Да, признаюсь, может, иногда я безрассуден, но никогда не поступаю легкомысленно. А насчет того случая… Знаю, с моей стороны самонадеянно считать, что я и мое ружье представляем собой нечто большее, нежели крохотную щепку в масштабе войны. Но у многих мужчин, сражавшихся тогда, имелись жены и семьи; и ты думаешь, они любили их меньше? Более того, Джеффри Чарльз продолжал служить после женитьбы на Амадоре и даже вернулся в свой полк, чтобы драться при Ватерлоо. Думаешь, от этого он любил ее меньше?
Демельза повернула ладонь, и их пальцы сплелись.
— Наверное, с моей стороны эгоистично заботиться только о том, чтобы ты вернулся домой, когда многие не вернулись. Ужасное было время. Я понимаю, ты считал, что обязан внести свою лепту. Я просто рада, что все закончилось и мы мирно прожили столько лет.
Росс кивнул, поднес ее руку к губам и поцеловал пальцы, затем легонько куснул большой палец. Оба знали без слов, что в действительности кроется за всплеском ее эмоций: память об их сыне Джереми, который так и не вернулся домой целым и невредимым.
— Ну же, ведь сейчас Рождество, — подбадривал Росс. — Давай просто хорошо проведем время.
Зима выдалась очень холодной. В январе нескончаемо шел снег, а в феврале вдобавок начались метели. Застревали экипажи, сильно пострадали посевы, олени и крупный рогатый скот погибали из-за бескормицы, и даже в марте были настолько сильные заморозки, что ягнята гибли сразу после рождения.
Но когда апрель перешел в май, жизнь, как и полагается, вновь заявила о себе. Весна поспешила наверстать упущенное. Солнце день за днем светило в безоблачном небе, белый яблочный цвет сплошь покрыл деревья, луга засияли чистотелом, хохлатками и мириадами бабочек, а высоко над землей сладкозвучно парили жаворонки.
И как раз в период радостного пробуждения природы Рейчел родила здорового мальчика, с копной темных волос и громогласным голосом.
Его появление на свет взбодрило Демельзу, хворавшую с самого Рождества и не перестававшую кашлять. А когда май сменился июнем, она стала каждый день выходить в сад, горя желанием побыстрее устранить разрушительные последствия зимы: отрезать подмерзшие ветки роз, подвязать мальвы, проверить, нет ли слизней на гвоздике и герани.
Днем часто приходила Рейчел, и они вместе гуляли с ребенком. Садились под кроной сирени и ставили корзину с ребенком между собой. Крошечная ручонка крутила край одеяльца, крепко вцепившись в него, чтобы никто не предъявил на него права.
— Эти крохотные пальчики, — с любовью проговорила Демельза. — Я всегда обожала пальчики младенцев с их бесподобными ноготками. Ты уже решила, как его назовешь?
— Да... В общем, мы тут подумали… Хотя не уверены, — нерешительно отозвалась Рейчел. — Подумали насчет Джереми Джошуа. Но если вы предпочтете…
— Ох, как замечательно! — Демельза заплакала от счастья. — Лучше и не придумаешь. В честь дяди и прадеда.
— Думаете, Росс согласится?
— Даже не сомневаюсь, — заверила ее Демельза. — Но может, добавить третьим именем Веннор? Разумеется, если не посчитаешь его лишним.
Таким образом, крестины Джереми Джошуа Веннора Полдарка наметили на конец июня. Гарри и Рейчел решили нарушить традицию и провести их не в воскресенье, а в субботу.
— Ох, это обычай нашей семьи, — весело объяснила Рейчел Демельзе, когда та поинтересовалась. — Всех Годольфинов крестили в субботу. Спросите у мамы.
— Мне хотелось помочь, а она не позволила, — жаловалась Демельза мужу за ужином за неделю до важного дня. — Такое чувство, будто от меня отгородились.
— Перестань вмешиваться, свекровушка, — посоветовал Росс с шутливой улыбкой. — Это ее день.
— Согласна, но… Но с рождения малыша Джей-Джея прошло чуть больше месяца. Меня беспокоит, как бы она не перенапряглась.
— Она молодая и энергичная. — Росс с улыбкой намазывал масло на рогалик. — Как и ты в ее возрасте.
— Что ж, хотя бы не будет как на крестинах Джулии, — размышляла Демельза. — Когда в самый разгар праздника явился мой отец и все испортил.
— Ничего он не испортил, — хохотнул Росс. — Хотя вышло бы отличное зрелище, если бы Джон Тренеглос помахался с ним кулаками.
— Росс! — с укором воскликнула Демельза, однако тоже расхохоталась.
— Так вот, если бы такое случилось, — он проглотил ложку супа, — я бы поставил двадцать гиней на твоего отца.
Росс сумел ее отвлечь, и вскоре Демельза хохотала, вспомнив, как у тетушки Агаты ветром сдуло парик, а сиреневый чепчик чуть не унесло течением ручья.
— Как же она ругалась! Клянусь, я даже таких слов не слышала! Та еще была штучка, престарелая тетушка Агата!
Стояла чудесная погода. Люди говорили, что не припомнят лучшего июня, хотя несколько преувеличивали после долгой и суровой зимы. Двадцать четвертого июня в безоблачном небе светило солнце; бирюзово-голубое море было спокойно, белая кайма волн лениво прокатывалась по золотым пескам пляжа Хендрона.
Росс зачем-то настоял, чтобы Демельза надела платье из тафты цвета слоновой кости, купленное в Лондоне в прошлом году.
— Ох, нет, Росс, — стала возражать Демельза. — Это слишком вычурно для крестин.
— Это крестины нашего первого внука, будущего виконта Джереми Джошуа Веннора Полдарка. Именно поэтому ты должна нарядиться в лучшее платье.
Совсем скоро она поняла, что спорить с ним не имеет смысла. Вообще-то, в последние недели Росс вел себя странновато, прятал письма вместо того, чтобы открыть их за столом и прочитать вместе, как обычно; проводил время на кухне, болтая с Бетси Мартин.
Росс решил надеть свой лучший мундир и одну из купленных в Лондоне батистовых рубашек.
— Демельза, ты не видела мои золотые запонки? — позвал он из спальни.
— Они на комоде. — Демельза кинула беспокойный взгляд на часы. — Давай быстрее, а то опоздаем. Белла и Клоуэнс ушли десять минут назад.
— Там нет запонок, — донесся приглушенный голос Росса. — И времени еще достаточно. Пешком они будут добираться дольше нас, ведь мы поедем в двуколке.
— Как-то глупо брать двуколку на такое короткое расстояние, — проворчала она уже в который раз. — Вполне можно дойти пешком.