— Что он имел в виду?
— Я думаю, он сказал, что не стоит завидовать его браку с Элизабет — у меня есть жена, подлинное сокровище. Он был знаком с тобой меньше дня, но уже тогда это понял.
— Бедный Фрэнсис, — вздохнула Демельза.
— Бедный Фрэнсис.
— Я решила, что ты собирался меня оставить. Когда ты переселился в старую комнату твоего отца...
— Как я мог поступить иначе? Я подумал, мне не место в нашей постели.
— Да, пожалуй, — с тихим смехом согласилась она. — Только я предпочла бы сама тебя выгнать.
Он рассмеялся с ней вместе, укутывая ее голову и свои плечи одним одеялом. Руки Демельзы обнимали его, голова покоилась у него на плече, они укрывались от холодного ветра, согревая друг друга.
Такими и обнаружили их вернувшиеся через несколько минут дети.
— Идем, мама, становится холодно, — встревоженно позвала Клоуэнс. — Тебе лучше вернуться в дом. Ты сумеешь подняться по склону?
— Ну конечно, — рассмеялась Демельза.
Но в конце пути ей пришлось принять помощь Гарри и Эдварда. По-королевски устроившись в переносном кресле и обняв за плечи сына и зятя, она улыбнулась, поддразнивая супруга.
— Восхитительный способ путешествовать, Росс. Повезло тебе, что я обнаружила его только сейчас. А могла бы требовать всякий раз, когда мы выходили!
На землю ее опустили, едва зайдя за ворота, она подала Россу руку, и они вдвоем неспешно вошли в дом.
Как Росс и боялся, рождественский праздник потребовал от Демельзы больше сил, чем у нее оставалось. Она провела беспокойную ночь, с кашлем и небольшой лихорадкой, а утром не смогла встать с постели.
Белла с Крисом должны были уезжать, Клоуэнс решила отправить детей домой с Эдвардом, а сама осталась, чтобы помочь Рейчел.
— Ты пошлешь за доктором Лиддикоутом? — спросила она у Росса.
Он покачал головой.
— Он ей не нравится, и она не хочет, чтобы ее трясли и простукивали. Сказать по правде, я сомневаюсь, что он способен хоть чем-то помочь.
Дочь кивнула, взяла его за руку и мягко сжала. В уголках ее глаз появились слезы, но она не позволила им пролиться.
Дни проходили очень спокойно, и погода осталась мягкой. Пару раз по вечерам Демельза смогла спуститься по лестнице, посидеть час-другой у камина в старой гостиной. Но с приходом Нового года даже это для нее стало слишком трудно.
А потом сильно похолодало, окна каждое утро покрывались узорами льда, и вода по ночам замерзала.
Росс стал большую часть времени проводить у постели жены, она тихо дремала, день и ночь сливались воедино. Временами Демельза оживала и немного разговаривала, но такое случалось все реже.
Поздним вечером в конце января Росс внезапно почувствовал, что жена открыла глаза и глядит на него.
— Может, каплю бренди, дорогая? — мягко спросил он.
Она смогла улыбнуться в ответ.
— Ты ведь знаешь, что я предпочту. Бокал портвейна. Это меня согреет.
Росс тихо засмеялся.
— Ты всегда была неравнодушна к портвейну. Рейчел припасла здесь бутылочку для тебя.
Он налил вино в небольшой бокал и приподнял Демельзу за плечи, чтобы та могла сесть и глотнуть.
Она со вздохом откинулась на подушки.
— Ах, как хорошо. И всегда напоминает мне наше первое Рождество после свадьбы. В Тренвите. Помнишь?
— Помню. Ты боялась идти.
— Я подумала... — она прикрыла глаза, словно ей не хватало духу закончить фразу.
— Несмотря на это, ты имела огромный успех, — напомнил Росс. — Первый среди многих твоих триумфов.
Демельза даже сумела рассмеяться, хотя смех тут же перешел в кашель.
— Несмотря на Рут Тренеглос, — выдохнула она, когда кашель закончился.
— Несмотря на нее, — засмеялся Росс вместе с ней.
На мгновение в глазах Демельзы вспыхнули прежние искорки.
— Как ты думаешь, грешно радоваться, что она так растолстела? Прямо как Пруди!
— Нет, совсем не грешно.
Демельза прикрыла глаза, и ему показалось, что она опять засыпает, но она начала что-то бормотать, и Росс разобрал слова песни — той, что Демельза пела в то самое Рождество. В первом куплете она даже смогла передать тень мелодии, со знакомой хрипотцой в голосе.
Сорву я розу для любви моей,
Тот дивный алый цвет, что бриз морской колеблет.
Как показать мне, что в душе моей,
И солнце ясное перед тобою меркнет.
Но ко второму куплету ее голос стал угасать и почти превратился в шепот.
Шип острый на стебле, коснешься — брызнет кровь,
И алою росой на листья каплет.
Шипов острей сердца разит любовь.
И лишь твоя любовь лекарством станет.
А потом, когда даже шепот стал ей не по силам, Росс взял ее за руку и нежно проговорил для нее последний куплет.
Прижму я палец раненый к губам,
Пока тепло их кровь не остановит.
Сочиться кровью суждено и двум сердцам,
Пока любовь навеки их не свяжет.
Песня кончилась, и он поцеловал ее пальцы, осторожно прикусывая большой. Демельза больше не открывала глаза.
Когда-то, давным-давно, он сидел вот здесь, у этой постели, и держал жену за руку, умоляя вернуться к нему. Но сегодня она не вернется.
Ранним утром она задышала медленнее и неглубоко, паузы между вдохами становились длиннее и длиннее, пока дыхание не затихло.
Росс сидел рядом с ней до тех пор, пока сквозь шторы не начал просачиваться серый утренний свет. Он задул свечу, с трудом встал и пошел вниз по лестнице, в старую гостиную. Он опустился в свое любимое кресло напротив опустевшего кресла-качалки Демельзы и потянулся за трубкой.
Было холодно, и огонь в очаге погас. Дом затих — никто из прислуги еще не начал суетиться. Старые часы на каминной полке тикали, отстукивая секунды — часы, купленные в те давние времена, когда Уил-Грейс наконец начала отдавать свое богатство, на замену тем, что пришлось продать в черные дни, когда затея с «Карнморской медной компанией» закончилась крахом и они были на грани банкротства.
Как много поворотов у судьбы...
Он сидел в кресле, и время словно замкнулось и повернуло вспять, и годы таяли как утренний иней. Дни, когда подрастали внуки, времена неспокойной юности их с Демельзой детей — Джереми, Клоуэнс и Изабеллы-Роуз. И когда за этим столом весело собирались друзья, высокородные и не очень.
Время, когда биение их любви замирало на миг, а потом опять возвращалось, чуть иное, но всегда постоянное. Переброженное пиво в бочке выбивает крышку и разливается по полу...
Наверное, уже пора завтракать? А где Демельза? Из кухни, где обычно она напевает утром, дожидаясь, когда закипит чайник, и готовя утренний чай, не слышно ни звука.
Где-то в уголке сознания мелькнула смутная мысль — Демельзы нет...
Значит, нужно скорее оседлать Брюнетку и ехать за ней. Кажется, лодыжка стала немного получше — она не беспокоила Росса, пока он спешил в конюшню, захватив по пути старую треуголку.
Брюнетка обрадовалась поездке и галопом поскакала по краю утеса в солнечном свете, копыта едва касались земли. А вот и Демельза, идет по дороге к Солу, ветер треплет и путает ее кудри. За ней лениво тащится Гаррик, глупо свесив длинный красный язык.
— Демельза! — позвал Росс, догоняя жену.
Она обернулась и рассмеялась, он так любил этот заливистый и заразительный смех. Он протянул руку, Демельза ее приняла, легко, как перышко, взлетела в седло перед ним. Они поскакали дальше по краю утеса, и солнце плясало в сверкающих водах бухты Нампара.
Их похоронили вместе, в тихом уголке церковного кладбища в Соле, в тени раскидистого куста боярышника, рядом с могилами родителей Росса и маленькой дочери, которую они потеряли много лет назад. После смерти Росс сбросил тот титул, что всегда жал ему в плечах, и принял другой, который всегда его радовал.
Капитан Росс Веннор Полдарк
и его возлюбленная жена Демельза
1760-1838
1770-1838
Что предопределено любовью,
того нельзя отринуть иль презреть.
Перевод группы «Исторический роман», 2019 год.
Над переводом работали: liudmila511, nvs1408, djey36, Lenchik, gojungle, Arecnaz, TuzBuben, Agnishka, Elliadriar, zloyzebr и Oigene.
Домашняя страница группы ВКонтакте: http://vk.com/translators_historicalnovel
Подписывайтесь на нашу группу ВКонтакте!
Помощь группе:
Яндекс Деньги
410011291967296
WebMoney
рубли – R142755149665
доллары – Z309821822002
евро – E103339877377
PayPal, VISA, MASTERCARD идр.: https://vk.com/translators_historicalnovel?w=app5727453_-76316199