У неё всё получилось. Когда она, наконец, уселась на край Тартара, свесив ноги в гнетущую черноту, силы почти покинули её, но их всё же хватило. Теперь можно было отдохнуть, хотя отдых на краю бездны не являлся одним из лучших.
— Что же дальше? — вслух произнесла она. — Где мне искать пристанище? В Верхний Мир идти опасно. Это ловушка, без сомнения. А что если сын Метиды с моим сынком обнаружат моё отсутствие в Тартаре и начнут на меня охоту? Где бы я могла укрыться? В подземных мирах? Мои друзья Аид, Персефона и Геката не отказали бы мне в убежище, но боюсь, что и царство мёртвых уже не принадлежит им. Что же остаётся? Прятаться среди смертных? Как же мне страшно!
— Не бойся, — услышала она за спиной голос. Он был мягким и спокойным и принадлежал, кажется, женщине, но она так испугалась, что закричала и едва снова не свалилась в Тартар, но чьи-то руки удержали её за плечи и оттащили от края бездны.
— Да не бойся же! — повторил голос.
Она повернула бледное от ужаса лицо, чтобы увидеть говорящую. Это была девушка юных лет, редкой красоты, в ярких одеждах, с ласковым и добрым выражение лица. Существа с такими лицами обычно вызывали у Инанны-Афродиты расположение к себе. Но после пережитого не хотелось верить никому.
— Кто ты? — осторожно спросила Инанна-Афродита. — Ты богиня?
— Да, — ответила незнакомка.
— Ты друг или враг мне?
— Не враг.
— Прости, незнакомая богиня, не припомню я твоего лица. Может, ты из нимф или океанид? Но для низших богинь ты слишком красива и величественна. Наверно, ты кто-то из новых богов?
— Я не из олимпийского пантеона. Я из Высшего Мира.
— Из Верхнего Мира? Разве он не во власти сына Метиды?
— Не из Верхнего, а из Высшего.
— Ты хочешь сказать, что ты из другого пантеона, о котором я ещё ничего не знаю?
— Можно сказать и так, Инанна-Афродита. Меня ты можешь звать Диля.
— Вот как, Диля? И чему же ты покровительствуешь, как богиня?
— Много чему. Об этом долго рассказывать. На данный момент моя миссия — беседы с богами, пережившими сумерки и разъяснение всего, что ждёт их после того, как не стало трёх мойр и судьба перестала властвовать на ними, то есть, и над тобой тоже.
— Не стало мойр? Мы свободны от судьбы? Уж и не знаю, радоваться этой новости или нет.
— Вы свободны от судьбы, а значит, несёте полую ответственность за себя и за свои поступки. Свобода предусматривает и ответственность. Вас заставили действовать по определённому сценарию и понести наказание за поступки, которые вам же навязали. Но больше этого не будет.
— Кто мог навязать это всё нам — богам? Кто сильнее и выше нас?
— Никто.
— То есть, нет никого выше и сильнее нас?
— Есть. И это — Никто. Его можно звать ещё Сущее или Закон, или Природа. Он безличностен и лишён эмоций, так, как будто его не существует, на самом деле это бесстрастный разум, он сам и есть законы и Хаос, из котрого всё появилось и будет ещё появляться. С ним нельзя договориться и он никогда не пойдёт на компромисс. Существуют правила Сущего и кто нарушает их, пожнёт последствия, как преступник.
— И это он навязал нам сценарий судьбы? Но зачем и для чего? Это бессмыслица, чтобы помучить нас? Дать всё и отобрать?
— У Сущего не бывает бессмыслицы. Оно заставило вас быть богами и одновременно рабами судьбы для того, чтобы вы поняли разницу между бессилием перед судьбой и собственной волей и ответственностью.
— Я уже начинаю бояться, потому что всё это мне не очень понятно, — пробормотала Инанна-Афродита. — Я считала, что нет никого, кто выше нас и никто не знает больше, чем мы. А вот, оказывается, есть боги какого-то Высшего Мира, которым известно что-то, о чём не осведомлены мы. Ты хочешь сказать, что вы могущественнее нас?
— Намного могущественнее. И наш мир наиболее совершенен. Он наполнен любовью и в нём нет никого, кто не был бы любим и не любил. Он надёжно защищён от зла, в отличие от земных пантеонов, таких, как, к примеру, олимпийский или месопотамский. Мы не ссоримся друг с другом всерьёз, не причиняем друг другу вреда, не плетём друг против друга интриг. Мы все как единое целое, мы всегда во всём согласны и действуем, как единый разум.
— Вы как муравьи? — дрогнувшим голосом проговорила Инанна-Афродита и робко поёжилась.
— Мы боги. Мы боги, которые поистине бессмертны, нам уже не суждено познавать смерть — мы живы навечно.
— Мы тоже бессмертны.
— Нет.
— Нет? Мы можем умереть? Это ты хочешь сказать?
— Ты же прекрасно знаешь причину вашего бессмертия. Да, у вас совершенные тела, но их вечное существование вы поддерживали употреблением амброзии. А теперь источники амброзии иссякли. Их не существует. Нигде.
— Не может быть…
— Можешь проверить: побывай в тех местах, где прежде добывалась амброзия и ничего не обнаружишь там.
— И что? Мы все умрём? У меня смерть не укладывается в голове. И как это будет выглядеть? Я просто перестану быть?
— Не перестанешь. Я расскажу тебе, как всё это будет. Ты и другие боги ещё проживёте какой-то срок, у вас будут ещё совершенные тела и сверхспособности. Но со временем в Хаосе будут просыпаться фибры — их будет восемь. Каждая фибра может прожить отдельную жизнь, но жизнь смертного. Потом все эти фибры объединятся с твоей сущностью и тогда ты перестанешь быть богиней. Ты и фибры станете единой душой и этой душе придётся вернуться в Хаос вместе с тобой и раствориться в нём. Но не бойся. Ты сможешь выйти, когда пожелаешь и постараешься для этого. Но в теле смертной…
— Смертной? В несовершенном теле? Моё тело не будет перерабатывать всю съеденную пищу и воду в энергию и я буду мочиться и испражняться?! Моё тело будет выделять едкий пот и я буду дурно пахнуть? Я буду каждый месяц страдать от истечений? Я буду болеть и, возможно, тяжело? Я постарею и стану уродливой старухой? И моё тело похоронят? О, ужас!
— Ты сможешь снова стать богиней и в низших мирах, которые зовутся Формой и Подформой, но это стоит жертв и даже в божественном состоянии у тебя не будет такой свободы, как раньше, такого могущества. Слишком много условностей, ограничений, выполнений неприятного долга. Я бы сказала, это совсем неинтересно на мой взгляд.
— Но хоть не буду умирать?
— Многим богам надоедает эта божественность в низшем мире и они отказываются от неё. Скучно и трудно. Даже смертным быть интересней.
— Печальное будущее ждёт меня.
— Есть ещё вариант, и он наилучший из всех, поверь. Ты можешь начать готовить себя к божественности в низшем мире, чтобы со временем войти в наш счастливый Высший Мир великой и свободной богиней. К нам нелегко попасть, подготовка долга и трудна, но чем раньше начать, тем быстрее окажешься одним из нас. Быть нами это очень, очень хорошо. Взгляни на меня. Разве есть в моих глазах и на лице хотя бы след от какого-то недовольства или горечи?
Инанна-Афродита внимательно посмотрела в прекрасное лицо Дили и на самом деле не обнаружила на нём ничего связанного с негативными чувствами. Глаза богини сияли счастьем и разумом, лицо было расслабленно и казалось, что его обладательнице постоянно сладко — в разуме и на сердце. Но недоверие всё же сковало сердце Инанны-Афродиты.
====== Часть 10 ======
— Но меня всё же смущает то, что все вы мыслите одинаково, — проговорила она. — Что если бы кто-то стал мыслить иначе? Что бы ему за это было?
— Этого никогда не случалось в нашем Мире и не могло бы случиться.
— А как называется ваш пантеон в вашем Высшем Мире?
— Мы называем себя Молящиеся Сами Себе.
— Вы хотите сказать, что у вас нет адептов и вам никто не молится, кроме самих себя?
— Адептов у нас так много, что в твоём воображении это не сможет пока уложиться. Но то что мы молимся сами себе значительно увеличивает наши силы и могущество.
— Опять мне ничего не понятно…
— Это и логично: с первого раза трудно всё понять даже богине. Но ты не огорчайся. Если ты пожелаешь, я буду являться к тебе ещё и многое объясню тебе самым простым языком.
— Я бы этого хотела, потому что меня тяготит незнание и непонимание того, что со мной происходит.