Он вскочил на ноги и с рычанием сжал руку Инанны, заставив её встать.
— Ты пожалеешь, сука! — бросил он и провёл рукой в воздухе, открывая портал. Он шагнул в параллельное измерение и рывком затащил туда богиню.
Инанна ахнула: она и её сын стояли у границы огромного беспредельно чёрного пятна, от которого веяло холодом и от него исходили мощные флюиды беспредельной тоски, ужаса и безысходности. Она поняла, что это. Тартар. Вот, оказывается, как он выглядел.
— Свет, — охрипшим от страха голосом проговорила она, — ты тоже будешь падать. Ты тоже упадёшь!
Но сын, казалось, не слышал её. Издав сумасшедший вопль, он толкнул её в спину и она опрокинулась в мрачную бездну. Её гибкое стройное тело прогнулось вперёд, словно туловище змеи и его падение ускорялось с каждой секундой.
Она знала: никогда уже ей не будет страшнее, чем в эти минуты падения, растянувшиеся в вечность. Ей было холодно невыносимо, дрожала каждая божественная клеточка её тела, её тошнило — впервые за века существования, как смертную от тяжелейшего отравления и ужас как бы резал мозг на части, вонзался в грудь, как нож. Она уже ничего не помнила, кроме страха, она сама стала своим собственным страхом.
А затем наступило неожиданное облегчение. ” — Вот и конец всему, — подумала она спокойно, — и грехам и наказаниям. Больше не существует ни Афродиты, ни Инанны.»
И мрак, окруживший её, как бы просочился в её сознание и отключил его — на долгие века.
Богиня любви замертво упала на дно Тартара…
Калка мчался верхом на чёрном коне, сжимая рукоять огненного меча и прокладывая путь началу разрушения мира. Мира, принадлежащего злу.
Это вовсе не означало, что с планеты должно было исчезнуть всё живое и она бы превратилась в гигантский безжизненный ком из элементов мёртвой природы. Смерть от огненного меча приходила только к тем существам невидимого мира, которые плодили зло — демоны.
От меча уже Калки пали демоны среднего и подземного мира — все до единого.
А люди, в это время продолжавшие свой привычный образ жизни, даже не подозревали, от какого зла избавлены.
Когда последний демон пал, рассечённый и сожжёный мечом десятой аватарой Вишну, закончилась эпоха тьмы и для людей, и для богов, тех, что были приговорены к сумеркам.
Вслед за последним демоном скончались три мойры, три живых мертвеца стали мертвецами настоящими, сначала уснувшими вечным сном, затем, в течении нескольких часов рассыпавшиеся в прах.
Боги всех пантеонов теперь были свободны от сценария своей судьбы. Да и люди тоже. Отныне не существовало судьбы, кроме той, которую каждый сам выбирал для себя.
Наступила новая эпоха — рассвет богов. Но сулила ли она счастье богам, что должны были пробудиться от тяжёлого сна?
Калка устало оглядел очищенный от зла мир и погнал своего чёрного коня в джунгли, в самую чащу.
Конь остановился только у большого термитника. Калка спешился возле этого термитника и забрался в него.
Теперь можно было спокойно отдыхать, погрузившись в состояние самадхи. Вишну улыбнулся сам себе. Отныне он тоже свободен от своей судьбы.
Но судьба всё же прорвалась на его жизненный путь, решив за него, что отдыха и покоя ему не видать. Послышался гулкий удар извне и на голову Нараяны посыпалась рухнувшая стенка термитника.
Резко распахнув глаза, он увидел свою супругу. Круглое, как луна, лицо богини Лакшми пылало, как печка, глаза сверкали от гнева. Её маленькая ручка, увешанная золотыми украшениями, сжимала молоток.
— Опять он залез в термитник! — прокричала она. — Опять он позорит меня перед всеми! И когда он только перестанет вести себя, как мальчишка! Ты зачем снова сюда залез? — руки её уперлись в бока.
— Должен же я был отдохнуть, — пожал плечами Вишну, вжимая в них голову и ещё глубже забираясь в термитник.
— Отдохнуть! — Лакшми поджала губы. — И, конечно, тебе больше негде отдохнуть, кроме как здесь? У тебя нет Вайкунтхи? У тебя нет удобной постели на кольцах змея Шеша? И я не разминаю тебе ступни, когда ты отдыхаешь?
— Если бы ты, дорогая, при этом ещё и молчала хоть изредка…
— Я должна молчать? — богиня счастья и богатства прямо захлебнулась от негодования. — Я не имею права и слова произнести? Нет уж, я не намерена молчать! Я выскажу всё, что думаю и ты выслушаешь меня, на этот раз тебе не удастся, как всегда, спрятаться в нирване на долгие года, лишь бы не слышать мой голос! Может, ты забыл всё, что я для тебя сделала?! Может, ты не помнишь, как я мучилась в ипостаси смертной женщины, потому что была всегда рядом с тобой во всех воплощениях, кроме последней?
— Это было вовсе необязательно. Кто же виноват, что таков сценарий нашей судьбы.
— То есть, ты хочешь сказать, что если это был сценарий судьбы, то ты не должен быть мне благодарен за это? Как будто я даром страдала? Ах, ну, почему именно у меня был такой тяжёлый сценарий судьбы! — зарыдала Лакшми, бросив на землю молоток и прижав ладошки к пухлым щеками. — Почему именно мне выпали такие испытания, а не пошло всё по другому! Я вынесла то, что не вынесла бы другая женщина и он ещё и не считает, что должен быть мне благодарен за всё, что я для него сделала!
— Я за всё тебе благодарен, поверь.
— Да? — Лакшми резко вытерла слёзы и взгляд её сделался колючим. — И в благодарность за это ты не уделял мне времени, почти всё время погружаясь в нирвану? То он в нирване, то он на земле спасает мир, а где же то внимание, которое должна была получать от тебя я?!
— Я же старался, как лучше для тебя. Если учесть, как часто я раздражал тебя, я старался не слишком проявлять признаки жизни и погружался в нирвану.
— Да? — глаза Лакшми сузились. — Это всё отговорки. Скажи уж прямо, что ты никогда не ценил меня!
— Как тебе угодно. Возможно, я никогда не ценил тебя.
— Вот! — закричала Лакшми. — Вот, наконец, он сказал правду! Вот ты и открыл своё истинное лицо! Но я-то всегда это знала!
— С твоих слов, дорогая, получается, у тебя была самая тяжёлая судьба и муж у тебя очень плохой.
— А что, разве не так? Вечно спящий муж — что может быть хуже? Муж, который есть и которого нет. Ужасна, ужасна моя судьба!
— Пожалуй, да, ужасна, — Вишну, наконец, поднялся на ноги и принялся отряхивать с одежды комья земли и термитов. — Тебе и не позавидуешь. Но теперь-то судьба уже не властна над нами. Можно и изменить.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Но ты же так сообразительна. Бери свою судьбу в свои руки и лепи из неё такую судьбу, какая тебе нравится. Создай в своём воображении такого мужа, который бы тебе подходил. Уверен, что где-то он существует на самом деле. Ведь мы, боги, не живём пустыми мечтами, уж если что-то появилось перед нашим взором, так и знай, что это где-то имеет место быть.
— Ах, вот как! — кулаки Лакшми вновь упёрлись в тонкую талию. — Ты намекаешь мне на развод? Это после всех долгих лет, что я промучилась с тобой?
— Я только предлагаю тебе больше не мучится со мной. И ещё сделать наше расставание красивым и мирным. Мы благородные боги и у нас всё должно быть красиво и мирно. Останемся друзьями.
— Ну что ж, — надменно произнесла Лакшми, — цепляться за тебя я не стану. Это я ухожу от тебя, а не ты бросаешь меня. И на прощание я скажу тебе правду: да, мне давно хотелось сделать это. В моих мечтах были бескончные путешествия по разным вселенным и поиск нового настоящего счастья. Настоящего, слышишь? Не ложного, навязанного судьбой. Прощай, бывший супруг.
— Прощай, Лакшми.
Лакшми, бросив на бывшего мужа гордый взгляд, очертила маленькой ладошкой круг и исчезла в другом портале.
====== Часть 8 ======
Он окончательно вылез из термитника и ощутил сильное желание погрузиться в нирвану. Но где бы теперь он мог это сделать? В Вайкунтху возвращаться не хотелось. Пусть это пристанище теперь полностью принадлежит бывшей супруге, он оставит его ей. Может, странствуя по вселенным в поисках нового счастья, она пожелает вернуться в Вайкунтху и отдохнуть там на кольцах змея Шеша. Пусть это будет ей компенсацией, раз уж он испортил ей столько веков жизни.
А он попросит себе пристанища, ну, скажем, на Кайласе, у Шивы и Парвати.