— Слушай, не кипятись, ладно? — Я продолжал улыбаться, не подавая вида, что меня начинает доставать его бабское нытье. — Сейчас все вместе посидим, отдохнем, а потом разберемся.
Илья опустил руки.
— Да я брошу его здесь, и всё! — Шумно выдохнул и посмотрел на меня укоризненно. — Уйду, и выезжайте потом, как хотите. Неужели, нельзя было по-человечьи поставить?
— Так кто ж знал, что ты пригонишь сегодня сюда фургон? — Не выдержал я.
— Хренасе… — Усмехнулся брат. — Это так-то наш гараж. Специально оборудованный для этих целей.
— Ладно. — Поднял руки, показывая, что сдаюсь. — Тогда мне придется признаться. Там сейчас занято. Тим… Он, в общем, пригнал свою тачку. Но обещаю, что завтра утром освободит место.
Илья
— Какую еще тачку? — Повернулся и решительно направился к гаражу.
— Стой! — Донеслось сзади. Сквозь ритмичный долбеж динамиков, изрыгающих электронную музыку, послышались и спешные шаги брата. Судя по голосу, он заметно занервничал. И даже несмотря на хмельную расслабленность, это напряжение ощущалось очень явственно. — Стой!
— Я просто хочу посмотреть. — Нажал на кнопку, чтобы ворота открылись. — Нельзя?
— Что ты там не видел? — Немного побледнев, Кирилл забрал у меня пульт. Нажал «закрыть» и кивнул в сторону дома. — Пойдем лучше, выпьем. Отметим… победу.
Я остановился и уставился на него. Мы, конечно, всегда были очень близки. Редко что-то скрывали друг от друга. И если брат решил теперь во что-то не посвящать меня, значит, это было что-то такое, что бы мне очень сильно не понравилось.
Вытянул шею, приближаясь к его лицу. Словно пес, пытающийся вынюхать правду, которая невидимым туманом витала в воздухе. Будто рентген, пытающийся пролезть в голову, чтобы прочесть мысли. Замер, сжимая руки в кулаки, при виде его широкой ухмылки, натянутой на лицо в попытке скрыть беспокойство, граничащее уже с паникой.
Странная ситуация.
Кирилл сильно изменился с тех пор, как связался с Тимом и его отморозками. И теперь всякий раз вынужден был разрываться между мной и ними, словно выбирая, какой путь для него ближе. Мы отдалялись. Неумолимо, упорно, жестоко. И я даже не знал насколько, пока не увидел своими глазами.
Обошел его и направился к боковой двери. Открыл ее своим ключом. Брат уже и не думал меня останавливать. Я свободно вошел и поднял рубильник вверх. Помещение залило ярким белесым светом.
— Это его тачка? — Указал на обтянутый тентом автомобиль.
— Угу. — Почти беззаботно ответил брат.
В груди неприятно кольнуло. Будто льдинкой по сердцу. Мы оба знали, что он лжет.
Я подошел ближе и откинул край тента. Уставился на блестящий черный кузов и золотой с красным и черным значок, на котором был изображен гарцующий жеребец.
«Porsche»…
— Прикалываешься? — Обернулся к брату.
— Почему? — Почесав затылок, выдавил он.
— 911? — Прошипел я.
— А что? — Кирилл подошел, взял край тента и опустил на место.
— Хочешь, чтобы я поверил, что Тим купил себе новенький «Porsche»?!
Он твердо смотрел мне в глаза.
— Ну, да… Он… долго копил.
Я грязно выругался. Взялся за голову и принялся ходить туда-сюда по гаражу:
— Лучше говори, Леманн, во что ты вляпался! Говори, мать твою! — И тут же сплюнул, поняв, что оскорбил только что память собственной же матери.
Брат приподнял и опустил брови.
— Не веришь, что Тим мог купить себе нормальную тачку?
Резко приблизившись к нему, процедил сквозь зубы:
— Рассказывай! Я все равно узнаю, если захочу. И это точно что-то противозаконное, иначе вы бы не стали прятать машину в гараже. А если я прав, значит, у нас большие проблемы! У тебя и у меня.
— Почему? — Уголок его рта приподнялся в виноватой ухмылке.
— Потому что твой отец баллотируется в депутаты ГосСовета! И ему не нужны проблемы. Не нужны сейчас никакие скандалы, связанные с его именем.
— С чего ты взял, что у него будут проблемы из-за меня… — Дернул плечами и спрятал взгляд.
— С того, что он всегда стыдился нас. Ему пришлось принять сыновей только потому, что их мать внезапно умерла. Стало вдруг жалко, что их выбросят, как котят, на улицу. Взял нас себе, оплатил воспитание и учебу, а теперь бросил в этом доме, как ненужную вещь. Думаешь, кто-то из нас станет его преемником? Да никогда. Мы — лишь пятно на его безупречной репутации.
— Ты опять драматизируешь.
— Он и в институт-то нас засунул, чтобы можно было написать в своей агитке: два взрослых сына, получающие образование. Все. Купил новый дом своей новой жене и съехал отсюда, чтобы родить себе нового сына. Первенца. Потому что мы были всего лишь ошибкой. И краснеть за нас ему не хочется. Можно было бы — давно бы открестился, да боится, что журналисты все равно нароют о тебе и обо мне какую-то информацию. — Вздохнул, стараясь унять дрожь в руках. — Что ты делаешь, брат? Что? Скажи мне, и мы вместе найдем решение.