Выбрать главу

— Па-ня-на. — С набитым ртом отозвалась я.

— И что ты планируешь? — Нахмурился. — В смысле, у тебя что, совсем нет дома? Родственников?

— А-а. — Покачала головой и, не прожевав, как следует, кусок, с остервенением вгрызлась в шаверму еще раз. — Ни денег. — Быстро задвигала челюстями. — Ни дома. Ничего.

Будь он негодяем, продал бы сейчас же в какой-нибудь местный публичный дом, где меня приковали бы к кровати и накачали бы наркотиками. Учитель из нашей школы рассказывала в прошлом году о таком случае.

— Хоть прямо тут не умирай. — Сообщила, вложив всю искренность в свои слова. Заметила, как у него сразу же округлились глаза. — Нет-нет, я прямо здесь не собираюсь. Честно. И не сейчас.

И он вдруг весело рассмеялся. А я следом. Так захохотала, аж слезы из глаз брызнули. И чуть не подавилась. А Иван, уже не смеясь, задергал плечами и принялся странно поворачивать голову набок. Но продолжал улыбаться… Кажется…

В этот момент ко мне пришла мысль, что он очень уютный.

Редкое ощущение.

Ты никогда не видел человека, но, поговорив всего несколько минут, понимаешь, что знаком с ним уже целую вечность.

Бывает же…

— Я знаю, кто тебе может помочь. — Сказал вдруг он, резко встав.

Я тоже машинально соскочила со скамейки.

— Кто? — Еле проглотила огромный кусок помидорины.

— Пойдем! — Жестом указал направо. — Она здесь всем заведует. Начальник вокзала.

Она. Она… Стало быть, женщина. Ну, не так уж и страшно.

— Хорофо. — Ответила, дожевывая кусок мяса.

— Прости, — морщась, как от боли, попросил он.

Нагнулся и коснулся ладонями сидения скамьи, где я только что сидела. Выпрямился, наклонился и коснулся еще раз.

Интересный ритуал.

Я постаралась не выглядеть удивленной или смущенной этими странными действиями.

— Теперь можно идти. — Кивнул несколько раз. — Можно идти.

— Ну, пошли. — Улыбнулась и пропустила его вперед.

* * *

Открыл дверь, остановился в проеме и коснулся руками дверной коробки с двух сторон. Опустил руки, снова поднял и еще раз коснулся. И все это, пряча от меня глаза от неловкости.

Понятно. Еще один его ритуал.

— Ну, — отошел от двери, пропуская меня в кабинет, — иди. Иди.

— Угу, — кивнула и несмело ступила внутрь.

Поджилки буквально затряслись от страха. Тело заходило ходуном.

Несмело подняла глаза.

Начальник вокзала оказалась женщиной лет сорока пяти, сидящей за широким столом. Пышнотелой, в форменном костюме, еле сдерживающем натиск груди размера этак пятого-шестого. Мой взгляд сразу привлекли ее по-мужски огромные кисти. Гладкие, сильные, с прозрачно-синеватой кожей, открывающей взору карту мельчайших сосудов и крупных синих вен.

Маникюр ее, настоящий, с нанесенным розовым лаком, смотрелся, на удивление, уместно. Да и прическа (сложенные в аккуратный клубочек на затылке пышные светлые волосы) говорили об ухоженности своей хозяйки и умении следить за собой.

— Юля? — Оторвавшись от бумаг, прогрохотала она.

— Да… Здравствуйте. — Замерла на пороге, не решаясь ступить и шагу. — Ю…Юлиана.

— Садись. — Басовито произнесла она и указала рукой на стул напротив ее стола. — Меня зовут Маргарита Сергеевна.

— Очень приятно…

Послушно села. Задержала дыхание, не позволяя ему со свистом вырываться из груди. Прикусив губу, дала себе обещание стойко выдержать взгляд суровой женщины-железнодорожника.

Оглядела скромный кабинет, хорошо обставленный, но плохо освещенный, и подняла, наконец, глаза на незнакомку. При всей своей внешней несгибаемости было в ней что-то истинно женственное. Взгляд? Милые ямочки на сухих щеках, подцвеченных румянами? Или плавно очерченные помадой тонкие губы? Не знаю. Это что-то было настолько неуловимым, что сбивало с толку.

— Значит, Гончар твой родственник? — Женщина подвигала затекшими руками и отклонилась на спинку кресла.

Я нервно потерла пальцем шершавую кожу на своих губах.

— Гончар…

Это она про кого? Про моего спасителя?

— Да. Иван Гончар. — Она усмехнулась. — Твой дядя. — И ее брови вдруг легли над веками прямой стрелой, сойдясь в одну на переносице. Голубовато-серые глаза подозрительно сузились и блеснули холодом. — Или ты не знала фамилию своего дяди?

— Знала. — Ответила, ерзая на стуле.

Женщина смерила меня тяжелым взглядом.

— Да я знаю, что у Вани нет никаких племянниц. И не было никогда. — Поправила рукава темно-зеленой блузки, выставляющиеся из-под форменного пиджака. — Мы с ним с детства знакомы. Учились вместе. Кроме матери с отцом, которые умерли лет десять назад, у него живых родственников нет. Да и будь ты племянницей, привел бы он тебя к себе в квартиру, и не стал бы просить меня. А так… сразу видно — чужая ты ему. Жалеет, видимо.