А то, что они людей кошмарят, это так, мелочи? И детей бьют, и к девушкам пристают. Это можно, это не останавливать? Про это умолчим?
Хотя с другой стороны, они же за это и ушли без яиц и ног. Хм… школа жизни?
Может и Августу яйцо разбить?..
И вообще… всем?
Мы пошли через зал. На удивление, но на нас почти не обращали внимание. Бедного цыгана заморозили, девчонка забивает парней в партере, и вообще, тренировка кипит.
Мы подошли.
Афанасием был высокий, но худощавый мужик в камуфляжной форме, с седым ёжиком волос.
— Афанасий, прими пиздюка. Я не могу, по делам смотаюсь. Он сам пришёл, сказал хочет тренироваться.
— С мамкой пришёл? — он задрал бровь, — Ну это сильно. И смело. Как его шпана не прибила? У детдомовских же гонор в жопе по поводу родителей.
— Ну… она попыталась, — хмыкнул Тренер, — Один без яйца, второй с гипсом завтра бегать будет, — он кивнул на меня, — Правнук Всеволода. И ведьмы его.
— О-ох, даже так, — как-то по-садистки заулыбался вояка.
Всеволод… мой прадедушка! Я же, кстати, впервые слышу его имя! И судя по интонации и реакции, то, что я его внук, о чём-то им говорит.
Кем был мой прадед?
Ыа-а-а, да что вообще с моей семьёй не так⁈ Тут есть хоть один обычный человек⁈
— Ладно, посмотрим. Оставляй.
Безымянный тренер кивнул, ничего не сказал и пошёл на выход. По пути на кого-то наорал, чтобы руки в спарринге выше держал, из-за чего тот отвлёкся и сразу получил леща в челюсть.
Остался я, Афанасий и мама.
Впрочем, ненадолго.
— Так, девушка, либо на скамейку, либо домой. Глаза не мозолить!
Мама хотела возразить, но я повернулся, кивнул и показал большой палец вверх, как каскадёр. Всё хорошо, мам. Не умру.
Ну… не должен.
Мама волнительно села на лавочку у стены, и мы остались вдвоём.
— Ты слышал моё имя⁈ — резко гаркнул Афанасий, — Забудь! Так обращаются только друзья, а ты просто сопляк и мелкий жук под ногами! Понял⁈
— Сэл, да, сэл! — крикнул я с очень серьёзной мордой, даже по струночке встал.
— Откуда ты узнал эту фразу про сэра⁈
— От знакомой девочки, сэл! Мы с ней били алкаша!
— Хорошая девочка, чёрт возьми! Из тебя, молокососа, нормального человека делает! Далеко с ней пойдёшь! — орал он.
— С-спасибо, сэл! — не знаю за что поблагодарил я.
— Почему пришёл⁈
— Чтобы защищаться!
— Пиз*ёж! Первопричина⁈
— Потому что увидел длугого мальчика с клутым приёмом и понял, что плоиглаю! А я не хочу плоиглывать, сэр! Всё сделаю для этого!
— Ради чего⁈ — он орал и плевался
— Себя и дологих, сэр!
— А остальные⁈
— А на остальных посмотлим!
— Отличный ответ, мелкий ты пиздюк! Правда это не помешало тебе получить сапогом в таблет! И из-за чего? Потому что пришёл с мамочкой! Отвыкай от юбки! Жесть — твой учитель! — он указал н дорожку вокруг зала, — Тридцать кругов вокруг зала! Остановишься или замедлишься — полетишь вон отсюда!
Я оглядел этот зал. Сглотнул.
Ч-что?..
Я пять вокруг садика-то не мог…
— Т-тридцать? Может вы напутали? Может…
— Тридцать один! — рявкнул Афанасий.
Я испуганно повернулся, но помедлил с бегом. Зря. В этом месте медлить запрещено законом. Думаешь — значит умираешь.
— Тридцать два! Тридцать…
Резко разгоняюсь!
Я в неудобным туфлях. Неудобных штанишках с подтяжками. В обычной футболке. Разве что разогрет после боя, и то, после него же у меня раскалывается голова и онемело лицо.
Тридцать два круга? Да вы гоооните!
Спустя какое-то время.
Афанасий внимательно следил за новеньким. Михаэль, да? На самом деле — знакомые черты лица. Знакомые глаза. Именно это и заинтересовало тренера — пришла частичка того, кого ты очень уважал.
Частичка прошлого, в котором ты был счастлив.
Оба тренера это понимали, но никто не подал виду. Нельзя набирать любимчиков. Это всегда плохо кончается.
Так что, несмотря на его родословную и победу в потасовке, — хотя последнее сомнительно, ничего в этом нет, и похлеще видали, — испытание дали Михаэлю обычное.
Вернее — не совсем.
Да раньше их и вовсе не давали.
Так совпало, что в последнее время этот зал стал популярен среди молодёжи. Ещё бы. Когда бывшая детдомовская шпана исправляется, выходит в люди и приезжает на «новой бешечке» проведать знакомых, они поинтересуются, а «как поднялся, брат».
И всё началось отсюда. С зала. Где тебе буквально кровью и потом вбивают нормальные жизненные установки. И чтобы отделить любителей наживы от тех, кто РЕЛЬНО хочет встать на ноги — для них нужны испытания.