— Ручку, пожалуйста, — аспирантка улыбнулась.
Я протянул. Давай, заканчивай уже побыстрее.
— О… прям так и понял? — она аж в ступор впала, — Какой умный ребёнок.
«От меня настолько низкие ожидания?..»
Обычно мать всегда на такое улыбалась и хвалилась, но сейчас с неё седьмой пот сходил от вида иглы, так что она промолчала.
Ко мне аккуратно поднесли иглу. Взяли пальчик. Я смотрел на аспирантку. Она на меня. Я не сводил взгляда. Ну давай, чудовище, нападай.
Девушка сглотнула.
И кольнула пальчик! Бам! Атака!
Я чуть пожмурился, выдохнул и, как только заклеили палец, тут же дёрнул руку к себе.
— И что… не заплачет даже?.., — пробормотала студентка.
— Он… вообще не плачет, — выдохнула мама, — Почему-то.
— Обалдеть… — она шокировано на меня посмотрела, — А чего он на меня так смотрит?.. Осуждающе как-то. Как манул.
— День не задался.
«Тц», — я посмотрел на свой палец, — «И сколько это будет продолжаться?»
Пытаются найти то, о чём даже я не в курсе.
Причину моего выживания.
В интернете информации нет. Значит, то что, меня спасает — неизвестно миру. Плюс, если этот голос ожидает от меня ответа, значит и для младенцев оно не предназначалось.
Но тогда… какого хрена вообще?
Чёрт, если бы не провал в памяти, когда мне вводили этот «Рой», я бы, может, и вспомнил. А так не — отшибло. Я тогда вообще полумёртвый был.
Блин… мёртвый да? Реально ведь чуть не умер. Грустно было бы. И мне, и маме, и папе.
Не хочу умирать.
«Слабак…», — вздохнул я, сжимая кулачок.
*Тук-тук-тук*, — мать постучалась в следующий кабинет.
— Пройдите! — послышался голос.
Незнакомый. Впервые слышу. И судя по лицу мамы, она тоже.
Она аккуратно заходит, и садится в кресло и лишь тогда мою коляску разворачивают.
Плечистый, светловолосый мужчина в очках и с мерцающими голубыми глазами. Бородатый. И реально незнакомый. Э, где Семён Палыч, он мой лечащий врач!
— Позвольте представиться, меня зовут Альберт, — он улыбнулся, — Вашего прошлого лечащего врача убили на дуэли, я его заменяю.
— Да что у вас с этим за проблемы⁈ — мать вздохнула.
— Ха-ха, есть такое, — он хохотнул, — Себя лечить в три раза эффективнее, чем других, вот целители и привыкают живучести. Только это… — он провёл пальцем по шее, — Отрубленную голову мало кто залечит.
Мать ахнула, будто ей одиннадцать, и она только впервые по телевизору страшилку увидела!
Я же хмыкнул. Интересную деталь он подметил. «Мало кто», да?.. То есть, и с отрубленной головой выжить можно?
Интересно…
— Так-так. А кто у нас такой довольный? — Альберт перевёл на меня взгляд, — Ты у нас, значит, тот самый Миша? Наслышан, наслышан! Вы в наших кругах прям знаменитость! Мальчик, который выжил…
Ох, мля. Он заметил мою ухмылку! Хреново!
Я спрятал все эмоции и посмотрел на него привычным для меня взглядом. Так, ну… э-э…
— Агу.
— Говорят ты пережил то, что пережить невозможно. А ты уникальный малыш! — он внимательно всматривался, — Возможно, даже надежда таких вот деток с аномалией. Спаситель. Мессия, даже.
— Может вы скажете, что не так?.., — мамин голос поник.
— Для этого меня из столицы и послали. Конкретно к вам, — он снял очки и указал на глаза, — Видите радужка светится? Это мой Дар. Я вижу магические структуры и энергию. И вот смотрю я на вашего сына…
Он снова на меня посмотрел. Внимательно. В глаза.
У меня аж в мудях всё поджало, и походу подгузники не зря надели. Жутко стало. Будто…
В душу смотрят.
— Что там… — мама поджала кулачки.
— Ваш сын…
— Ч-что?..
— С вашим сыном…
— Ч-что⁈
— Всё в порядке.
— А?
Не, ну ты вообще скотина⁈
— Не вижу ничего, — пожал он плечами и надел очки, — Обычный мальчик без магии. Что очень странно, ведь аномалия появляется только при активном ядре. Ваш сын определённо одарён, но я этого не вижу. А должен. Хм… — он нахмурился.
— Хм… — мама нахмурилась.
«Хм…», — я нахмурился.
Комната погрузилась в думы.
Что, даже какой-то там крутой столичный доктор Пилюлькин со своими крутыми глазами не видит ИХ? Ни анализ крови, ни всякие облучения, ничего не может меня отличить от обычного малыша моего возраста.
Но кто со мной тогда говорит? Только не говорите, что шизофрения, умоляю.
— Так а ну ка, — вдруг очнулся Альберт, — Миша, можешь протянуть ручку?
Я посмотрел на маму. Она кивнула. Ну я и протянул.
Альберт вскинул брови.
— Реально сам протянул? Обалдеть, какой умный.
Мама заулыбалась.
Доктор снял пластырь с моего пальчика и осмотрел ранку. А затем… тоже заулыбался. Из-за чего мама, кстати, перестала.
— О-о, а это уже интересно. Магии я у него не вижу. Но ранка уже почти затянулась. Видите? — он показывает мой палец.
— Ну… всегда так.
— Всегда? — его глаза блеснули, — У вашего сына… всегда были повышенные регенеративные способности?
— А?
«А?.. У меня?»
Дегенеративные? Типа я дурак?
А-а-а, регенеративные…
Не знаю такого слова.
— Более того — рана не глубокая. При заборе крови она глубже, — он внимательно вгляделся в палец, — Интересно. Очень интересно. Откуда такие свойства тела?..
Не знаю, радоваться или беспокоиться. Прогресс пошёл, обо мне что-то узнают, а значит и я что-то пойму, но… стоит ли оно того? Повышенное внимание. Того гляди и вовсе заберут, и на опыты. И умру. А я не хочу умирать — мама плакать будет.
— Ладно, в любом случае, сам я ничего не вижу. Кровь нужна. Её взяли, сегодня посмотрю, — он вздохнул, — Я по вашему делу на месяц минимум. Что-нибудь постараюсь да выяснить.
— Кстати, а кто вас послал? Вы сказали из столицы, но оттуда только по приказу высылают.
— А, ну так это… — хмыкнул он и указал пальцем вверх, — Император.
Улица. Спустя полчаса.
Вечерело. Осенняя прохлада приятно обдувала кожу.
Группа из двух мужиков встретилась ещё с одним коллегой, только на этот раз где-то в дебрях заброшенного пустыря.
— Избавился?
— Ух мля, как он такое сало наел. Целители же немного получают! — выдохнул третий, перестав закапывать труп, — Еле, нахер, яму выкопал.
Мёртвые глаза детского врача смотрели в небо. Ещё бы чуть-чуть, и из него бы не получилось вытянуть никакой информации. Но мужчинам повезло — целитель раскололся, и почти сразу же скончался от ранений.
Именно он и выдал, где живёт семья.
— Поторапливайся, — главарь затянулся, — Втроём пойдём.
Я лежал в кроватке и смотрел в потолок.
Отец вернулся почти сразу же, как вернулись мы. С порога обнял и поцеловал маму. Полез ко мне. Я начал бить его по бородатому лицу, но не получилось — свой поцелуй в щёку тоже получил. Да я и не ожидал справиться. Там-то ваще забей, два метра шкаф бородатый, рука с голову, а голова с арбуз. А арбуз вообще на стероидах, со слона размером. Огромный мужик.
Меня уложили, и квартира погрузилась во мрак.
Но мне не спалось.
«Уже три месяца кровь собирают, и что, ни одной зацепки?», — в голове гудели мысли.
Как говорят врачи, в тот день меня кто-то спас и куда-то унёс. После чего меня нашли в операционной — спящего и одинокого. И живого, да.
Что он сделал? Кем он был? Что за голос в голове? Я не знаю. Никто не знает.
Да ещё и Альберт Пилюлькин этот ясности вообще не внёс. Мои раны заживают быстрее. Игла не проникает как положено, застревая в пути, а магию не видно, хотя она есть. И причин на это тоже никто не знает!
«Да уж…», — вздыхаю я.
Сегодня странный день, это уж точно. И вопросов он оставил больше, чем ответов.
Эх…
Ладно, пора спать. За окном давно стоит темень и даже вон, динозаврики уснули, не шевелятся. Значит и я должен. Вопросы вопросами, но сон — это важно! Мама так поговаривает. Наверное поэтому их не разбудить?
*Скрип*
«М?», — я открываю глаза.