Более полные знания биологии клетки могут оказаться полезными и разработчикам все более и более усложняющихся молекул-машин. Вспомним грезы 1980-х об использовании естественного биохимического завода — а это любая бактерия — для производства (синтеза) тех или иных частей или деталей молекулы-машины. В сущности, это монументализация, только доведенная до предела и осуществляющаяся в лоне бактерии. Правда, ничего похожего на поиски искусственной жизни здесь нет, так как планы сборки будут отличаться от тех, по которым собираются макромолекулы и органические вещества самой бактерии, пусть даже молекулярные веса или иные параметры окажутся равными или близкими.
Но если удастся строить все более и более сложные молекулы-машины, то не окажутся ли вдруг какие-то из них живыми и не выяснится ли это в каком-нибудь опыте, не обязательно преднамеренном? Положим, что молекула-машина наделена теми же функциями, что и бактерия (умеет то же, что и микроорганизм), — должны ли мы счесть такую искусственную молекулу живой? Где именно в том скоплении миллионов макромолекул, которое называется клеткой, прячется дыхание жизни? Ответ на этот вопрос ускользает от естественнонаучного подхода, несмотря на многовековые усилия. Самые последние по времени гипотезы толкуют про механизмы познания и самоорганизации молекул, но они ничуть не объясняют природу той искорки или крупицы жизни, делающей самую ничтожную бактерию такой непохожей на самое замысловатое нагромождение атомов и молекул, которое только удается создать человеку.
Глава 6
Кто боится нанотехнологий?[21]
В марте 2007 года французский Национальный консультативный комитет по этике (CCNE) обнародовал свои умозаключения касательно нанотехнологий: комитет тревожился насчет «опасных свойств молекулярных наносистем, создаваемых человеком посредством преодоления биологических барьеров». Несколькими днями позже газета Liberation истерически вопрошала: «Опасны ли для здоровья атомномодифицированные объекты?» Тревога по поводу нанотехнологий вызвала небывалую волну споров, докладов и всяческих рекомендаций. Всеобщее недоверие порождало многочисленные расследования, а порой и неприкрытое сопротивление. Взбудораженное гражданское общество принялось создавать антинанотехнологические ассоциации и организации: известнее прочих «Орудия и рабочие руки» в Гренобле, «Обломофф» в парижском регионе и «Синий, как апельсин» (по названию стихотворения П. Элюара «Земля синяя, как апельсин») в Тулузе.
Неужто и в самом деле «чем мельче, тем вреднее»[22]? Неужто и в самом деле нанотехнологии такие страшные? Вопрос непростой, коль скоро нанотехнологии занимаются объектами и производственными процедурами как нельзя более далекими от повседневности. Однако, выслушивая нападки на нанотехнологии, особенно самые резкие и неистовые, мы понимаем, что каждый из нас — нанотехнологов то есть — превратился в глазах общества в самое настоящее пугало. В 2006 году гренобльская ассоциация «Орудия и рабочие руки» составила, а затем распространила список французских ученых, разрабатывающих нанотехнологии и тем самым, в сущности, несущих человечеству погибель. Когда я увидал в списке и свое имя, мне, признаться, стало не по себе. Если верить ассоциации, то я мастерю молекулярных роботов, которые, того и гляди, сумеют проникать в клетки человеческого тела и менять в них ДНК. А потом эти опасные твари научатся еще и размножаться! Со временем они ускользнут из-под власти людей и потратят все запасы угля, которые только отыщутся на планете Земля, чтобы плодиться и всячески процветать. Они превратят планету в ничто, а точнее, покроют всю Землю толстым слоем серого студня. Именно этот вариант будущего объявил угрозой номер один среди иных опасностей, которые несут нам нанотехнологии, научный директор информационной компании Sun Microsystems Билл Джой, в 2000 году поведавший о своих опасениях всему миру[23]. Но нанотехнологиям приписывают и другие опасные черты.
В докладе Национального консультативного комитета по этике, посвященном нанотехнологиям и опубликованном в марте 2007 года, среди прочего отмечалось: «Нанонауки и нанотехнологии имеют своей целью предоставление человеку возможностей манипулирования с элементарными и универсальными составляющими материи, атом за атомом…» Такое определение нанотехнологий вовсе не беспристрастно. Слово «универсальный» подразумевает постоянство, незыблемость, а не только всемирность и вездесущность. Употребляя этот термин, комитет обиняком напоминает или внушает мысль о неприкосновенности вещества или каких-то его составляющих, которые не мытьем так катаньем ныне подвергаются или рискуют подвергнуться каким-то манипуляциям, надо думать, далеко не безобидным. Рассуждая о нанотехнологиях и «атомномодифицированных объектах», газета Liberation берет ту же ноту заботы о чем-то святом, неприкосновенном, о самой основе всей западной культуры и ее ценнейших сокровищах. В самом деле, разве не решил Тридентский собор[24] (1545–1563 гг.), что нельзя безнаказанно затрагивать материю?
21
Обыгрывается название нашумевшей пьесы Э. Олби «Кто боится Вирджинии Вулф?» (1962), экранизированной в 1966 г.
24
Собор Римско-католической церкви, принявший программу Контрреформации и значительно реформировавший саму РКЦ. (