Педер Леонар Хенриксен, гарпунщик. Родился в Бальфьорде, возле Тромсё, в 1859 году. С детства он плавал в море и четырнадцати лет ходил в Ледовитый океан гарпунщиком и шкипером. В 1888 году плавал к Новой Земле на яхте „Энигеден“ из Христианесанда. Он женат и имеет четверых детей.
Бернар Нурдал родился в Кристиании в 1862 году. Четырнадцати лет поступил на службу во флот и дослужил до унтер-офицера артиллерии. Потом он занимался разными ремёслами и, между прочим, несколько лет работал по устройству электрического освещения. На судне ему было поручено заведовать динамо и электрическим освещением; кроме того, он исполнял обязанности кочегара и в течение некоторого времени помогал при метеорологических наблюдениях.
Ивар Отто Иргенс Мугстад, родился в Ауре на Нормёре в 1856 году. В 1877 году выдержал экзамен на лесничего и в 1882 году был главным надзирателем лечебницы для душевнобольных в Гаустаде. На „Фраме“ показал себя мастером на все руки — от часовщика до дрессировщика собак.
Бернт Бентсен, родился в 1860 году. Несколько лет плавал в море. В 1890 году выдержал штурманский экзамен и с тех пор плавал неоднократно в качестве штурмана по Ледовитому океану. Он был взят нами в Тромсё перед самым отплытием, и, признаюсь, произошло это чрезвычайно быстро: в половине 9-го он явился на судно, чтобы переговорить со мной, а в 10 часов „Фрам“ уже унёс его в море».
Все члены команды были норвежцы — таково было условие норвежского правительства. Всё дело в том, что экспедиция имела ещё и политические цели: она финансировалась правительством Норвегии, состоящей в 1814–1905 годах в унии со Швецией. Предполагавшиеся земли в районе Северного полюса в случае их открытия должны были стать владениями Норвегии. Успех экспедиции после её завершения вызвал сильный подъём национального самосознания.
Неудивительно, что Бьёрнстьерне Бьёрнсон, один из самых ярых патриотов Норвегии, написал следующее стихотворение на отъезд Нансена:
«То, что Бьёрнсон считал путешествия отца делом национального масштаба, было для него большой поддержкой, — писала Лив Хейер-Нансен, — и, конечно же, он понимал, что это накладывает на него соответствующие обязательства. В своём письме отец выразил, что значит для него эта дружба:
„Фрам“, Хабарово, 3 августа 1893 года.
Дорогой Бьёрнсон!
Теперь, когда я надолго со всеми прощаюсь и думаю о прошедшем, ты, конечно, встаёшь перед моим мысленным взором как одна из высочайших вершин, и ты навсегда останешься той вершиной, той вехой, к которой, как птицы, будут устремляться из полярного безлюдья мои мысли.
А потому спасибо тебе за напутствие, и пусть доведётся мне, вернувшись назад, увидеть Норвегию свободной. Швеция — пустяки, лишь бы нам освободиться от нашей инертности и трусости, тогда мы и от Швеции освободимся, это, я думаю, получится само собой, и это и прочее. Но тебе придётся вынести всю тяжесть этого дела.
Прощай и до радостной встречи.
Преданный тебе Фритьоф Нансен.
P. S. Ты доставишь нам много радостных часов во время похода, я раздобыл всё, что ты написал».
Весной 1893 года участники экспедиции съехались для знакомства в Кристианию. Они совсем не знали друг друга, а поэтому присматривались и приглядывались к тем, кому предстояло быть их «постоянным окружением» на протяжении ближайших лет. Оставшиеся до отплытия несколько месяцев команда провела в постоянных хлопотах. И чем меньше оставалось времени, тем горячее шла работа.
Наконец наступил день отплытия — День святого Ханса, 24 июня 1893 года.