***
Покинув территорию завода, Ми-Эр посмотрела на время. Разумнее всего было бы сесть на автобус, который вот-вот прибудет, и успеть как раз к обеду, но почему-то захотелось прогуляться. Бессмысленная прихоть, но, может, стоит её послушаться? Немного подумав, Миранда написала, что задержится примерно на час и спокойным шагом направилась в сторону дома. Торопиться у неё причин не было. Погода хорошая, дел на сегодня не запланировано, да и воздух после дождя, что шёл всю ночь, казался приятнее. Таким бы дышать и дышать.
«Интересно, каково сейчас за городом? — подумала Миранда, с некой мечтательностью посмотрев наверх. — Отправиться бы туда снова. И очередной букет уже почти полностью завял, новый нарвать…»
Цветы приятно выделялись на фоне скучной квартиры, устроившись на кухонном столе. Ваза, конечно, тоже была ярким пятном, но всё же она — предмет, а цветы — нечто живое. Ну, либо когда-то бывшее живым.
Что-то заставило Миранду притормозить на пересечении двух улиц, которые можно было различить лишь благодаря табличкам на домах. Она заозиралась, пытаясь понять, что же не так. И слева, и справа были лишь редкие потоки «людей», которые шли по своим делам. Всё обычно, всё нормально, всё в порядке, так что же не давало покоя? Отойдя немного в сторону, дабы не стоять рифом посреди улицы, она заметила, что кто-то сидит на краю тротуара, держась за голову.
«Всем всё равно», — неприятно проскрежетало в голове.
Конечно, если с кем-то случится что-то серьёзное, то на это отреагируют службы, окажут помощь. Остальным нет надобности обращать на это внимание, у остальных свои дела. Но ведь серьёзное обычно происходит от чего-то меньшего, не такого заметного, и если обратить внимание на эти предпосылки, можно не допустить ухудшения ситуации. Вот только куда уж там! Нет явной мешающей другим проблемы — нет никакого действия. Никто не будет отвлекаться на то, что не представляет помех именно для него.
Пробравшись к пострадавшему, Миранда опустилась рядом на колени и, осторожно коснувшись плеча, спросила, что случилось. В ответ на неё посмотрели так, что стало ясно две вещи: первая — пострадавший является андроидом, вторая — вопрос не был распознан, а прореагировал он, скорее всего, на прикосновение. Что же, помочь роботу для неё было проще, чем человеку.
Судя по всему, возникли неполадки с датчиками, отвечающими за слух. Конечно, наличие предположения о проблеме несколько упрощало задачу, но не намного, так как проводить ремонт посреди улицы было, как минимум, проблемно. Оставалось надеяться, что всё не настолько серьёзно и удастся исправить на месте, иначе… Добраться бы до мастерской, до неё ведь не пять шагов осталось и даже не десять, а поднять робота непросто. Хорошо, что хоть какие-то инструменты при себе.
Ми-Эр, обнаружив наконец номер модели, сделала запрос. Результат стал дополнительным подтверждением её предположений: даже в описании было указано, что без систематичной регулировки система управления может неверно распознавать входящие звуковые сигналы. Вопрос об устранении данной модели уже поднимался на одном из собраний робототехников, но так как на сей день она была всё ещё достаточно эффективна в своей области, было решено подождать некоторое время, покуда не получится устранить проблему, либо создать более удачную модель.
Первым делом, во избежание лишних проблем, стоило отключить робота. После — установить приборы, позволяющие заняться устранением неполадок, не забираясь во внутренности самостоятельно, что в данный момент было бы довольно сложно проделать. Далее шли непосредственно попытки решить возникшую проблему, благо, что сталкиваться с подобным уже приходилось.
«У Тенеана связь с датчиками заметно лучше. Возможно, если я всё же смогу разобраться в его строении, мне удастся улучшить других роботов? Если постараться… У меня нет возможности повлиять на людей, но через мои руки проходит множество андроидов, — Миранда, закончив, начала убирать инструменты обратно в ящик-чемодан, — а в следующем году у нас снова собрание… Если быть убедительной, если постараться…»
***
Получив сообщение о задержке, Тенеан невольно поморщился. Обед придётся потом подогревать, но, с другой стороны, хорошо ведь, что Миранда сама решила прогуляться. До этого она охотно откликалась, когда предлагали, но сама инициативы не проявляла. Прогресс.
Он не знал, чем занять себя в этот час, а потому просто ходил по мастерской. Уже не раз Тенеан отмечал тот факт, что экраны в этом времени отнюдь не прозрачные, хотя в прошлом их часто представляли именно такими. Довольно неразумное представление, ведь зачем так открыто демонстрировать другим то, что ты сморишь, читаешь и так далее? Другое дело, что как раз в подобном обществе можно было себе это позволить — всем же всё равно. Да и разве найдётся что-то такое, что требовалось бы скрывать от чужих глаз, что было бы стыдно смотреть прилюдно? Нет. Современные люди слишком скучно жили.
Послышался тихий сигнал персонального устройства. Пришло ещё одно сообщение. Думая о том, что, похоже, обед плавно перетечёт в ужин, Тенеан открыл письмо.
То ли это свет мигнул, то ли в глазах на мгновение потемнело, но если бы Тенеан не ухватился за стол, то точно не удержался бы на ногах. Сообщение было не от Миранды, но о Миранде. О том, что Mi-R F201 была доставлена в тридцать девятую городскую больницу. Живая, но без сознания и со значительными повреждениями.
Глава 5. Инверсия и сбои
Когда сиденья стали ужасно неудобными, а время начало тянуться до невозможного медленно? Минута сменяла другую, но казалось, что прошёл час. Мучительно долгий час, невозможный час, потому что полный неизвестности, страха и переживаний. Хотелось вскочить и куда-то побежать, но ноги неожиданно ослабели, стоило Тенеану добраться до больницы и после краткого механического «ожидайте» присесть на кресло в вестибюле. Будь у него сердце, оно бы сейчас пыталось пробить грудную клетку неровными, быстрыми и сильными ударами, но вместо этого чувствовался неприятный жар в груди, что-то подозрительно громко шумело, дребезжало. Также шумно было и в голове, шум заглушал мысли, заглушал голос здравого смысла, которым положено руководствоваться роботам, особенно в экстренных ситуациях.
Но создатель, этот многими непонятый чудак, решил наделить робота не только человеческими чувствами, но и слабостями. Теми чертами, от которых люди пытались избавиться даже в прошлом.
Тенеан честно пытался успокоиться. Иногда это даже получалось, но взгляд снова падал на часы, и появлялись мысли, что уже, вот уже что-то должно быть известно. Хоть что-то! Вот только ему всё равно никто ничего не скажет. Тенеан то сцеплял руки в замок, то хватался за голову, то начинал бегать взглядом по помещению, словно что-то искал, но только и сам не знал, что хочет найти. Нет, конечно, ему хотелось увидеть Миранду, но она не появится неожиданно из ниоткуда.
В вестибюле было мертвенно тихо и совершенно безлюдно. Действительно, кому бы в голову пришло оторваться от дел и прийти в больницу? Потому что что-то случилось? Так ведь явка ничем не поможет, ничего не изменит, а значит бессмысленна. Никого не было даже на ресепшене — это дело полностью поручили машинам. Это угнетало ещё больше, ведь не могло быть и надежды на то, что механизм проявит хоть какое-то понимание. Нет, конечно, от новых людей этого также ждать не стоило, но сквозь клубок беспорядочных мыслей иногда пробивалось ощущение, что будь рядом живой человек, было бы немного легче. Совсем немного. Просто потому, что притупилось бы чувство потерянности, не так бросалось в глаза собственное бессилие, вызванное полной невозможностью хоть как-то повлиять на ситуацию.
Миранда. Тенеан раз за разом мысленно повторял её имя, словно обращаясь к ней, надеясь если не на ответ, то хотя бы на какой-нибудь знак. В его время люди уже не верили в сверхъестественные силы, в открытую уж точно, но сейчас он сам готов был поверить, готов был вознести молитву кому угодно, лишь бы всё обошлось, лишь бы снова увидеть Миранду, услышать её голос, лишь бы снова быть рядом с ней. Как же было страшно от одной лишь мысли, что он может остаться один в этом бесцветном равнодушном мире.