— Мэгги, а вот будь такая возможность, ты бы хотела пробудиться окончательно?
— Тогда я буду ворчать на тебя ещё чаще.
— Хоть до конца жизни! И всё же?
— Когда будет возможность, тогда и спрошу тебя, не передумал ли.
Маргарет остановилась и подтолкнула Ноэля к стене, ограничила пути побега, расположив по сторонам руки. Серые глаза встретились с синими. Обычно милая лёгкая улыбка стала коварной, почти хищной. Ирбис снова поймал свою добычу. И всё-таки Ноэль оставался спокойным, ведь знал: хищник перед ним совершенно ручной, каким бы ни пытался казаться грозным и строгим. Поэтому можно без всяких опасений потереться о сильную руку и даже поцеловать в прохладный нос. Не передумает. И даже сам постарается приблизить возможность.
Другого киборга Илен отпустила только у самой комнаты, зато он не захотел отпускать Римму, отправив кузину снова нянчиться с ребёнком. Они прошли внутрь, и пока Римма в недоумении молчала, Шон искал что-то в ящике стола.
— О, нашёл. — Он протянул фотографию.
Рыжая-рыжая девочка, растерянно озирающаяся среди людей. В бездонных глазах только зародились первые искры ясных чувств. Прижатые к груди руки, закушенная губа. Первая встреча в космопорте.
Шон подхватил на руки Римму и, плюхнувшись в кресло, устроил её у себя на коленях. Обычно она бы смущённо сказала что-то против, но сейчас слишком увлеклась рассматриванием снимка. Явно старого и всё же без единой помятости.
— Зачем ты тогда меня сфотографировал?
— Увидел нетипичную реакцию и подумал, что надо взять на заметку. Думал потом снова пересечься, зная код ведь найти не проблема. Потом заметил, что ты вот-вот расплачешься… И не смог пройти мимо. А ты всё равно расплакалась.
— Не умею я при тебе чувства сдерживать… Но зачем ты хранишь снимок?
Шон посмотрел на Ри-Эм, потом на Римму и с улыбкой ткнул её пальцем в грудь.
— Вспоминать, что внутри тебя всё ещё спрятана та самая растерянная плаксивая девочка, которую надо защищать и утешать. И которая совсем раскиснет, если снова окажется одна.
— Эй, я больше не теряюсь! — возмутилась Римма, скрестив руки на груди.
— Знаю. Сейчас ты — огонёк, который позволяет не потеряться мне. И не оставить тебя.
— Т-ты когда успел стать таким милым?
Он только пожал плечами и обнял Римму. Может и успел, а может и был, просто временно позабыл об этом. Потерялся, лишившись света, и очень долго учился видеть новый. Теперь главное не потерять его снова.
Не только Шон старался держаться за вновь обретённый свет. Эндрю, до смерти боясь темноты, скитался по ней ещё больше времени. Слишком долго не решался снова довериться людям. Он мог сколько угодно изображать открытость, общительность, дружелюбие, внутри всё равно оставался ощетинившимся ёжиком. Но всё же…
Эндрю потянулся и обхватил за плечи Эрику. Они тоже успели покинуть ангар и направлялись в комнату отдыха, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм, где вновь оживёт старый мир.
— Что такое?
— Захотелось, — на удивление прямо ответил он.
Всё же в один момент он решил рискнуть. Вышел к людям, попав под чары родного образа. А потом и вовсе подумал, что если всё равно не получается доверять людям, если мысль о новой привязанности продолжает пугать, почему бы не начать с андроида? Самого обычного. Бесчувственного. От такого точно знаешь, чего ждать. Никаких пустых обещаний и внезапных поступков, ложного милосердия.
Логичный план не обошёлся без неожиданностей, ведь сам Эндрю не являлся настолько понятной и предсказуемой машиной. Привязался-то до ужаса быстро, убедив себя в безопасности задумки, но быстро захотел большего. И самое неприятное то, что его рациональность слишком любила давать сбой, когда дело доходило до общения. Вместо того, чтобы попытать счастье с человеком, Эндрю начал искать подход к андроиду. Не останавливало даже отчётливое осознание: невозможно найти ответные чувства там, где их не заложено от слова совсем.
Когда же Эрика стала собой, он испугался, как бы внутренний ёж не свернулся снова в колючий клубок. Вдруг осмелеть удалось только потому что в удобной безопасности слишком легко мечтается, особенно о невозможном? А как столкнёшься с желаемым, так сбежишь, снова обратившись трусом. Но теперь не его знакомили с жизнью, а он. Ответственность за птенца, ставшего таким не без его участия, не позволила Эндрю отстраниться. Постепенно, шаг за шагом он сможет сближаться не только с машинами, пусть и чувствующими, но и с людьми.
Главное — продолжать идти.
***
Весна уже началась, но пока только на календаре, погода оставалась откровенно зимней. Миранда и Тенеан вышли на крышу, прихватив с собой термокружки с какао. Без какой-то особой причины, просто именно здесь и сейчас погода располагала встретить восход. Солнце только начало подниматься, и можно было бы сказать, в такой час что город-то уже проснулся, но… Пока ещё его оживлённость выглядела слишком сонной. Ленивые потягивания в попытках не лечь обратно ещё на пять минут, способные легко превратиться в часы.
Они стояли, соприкасаясь плечами, держась за руки, и смотрели, как разливаются краски. Слова не нужны, когда, разделяя момент, разделяешь и мысли, и чувства, и взгляды, и цели. Когда знаешь, что больше не покинешь неосмотрительно, оставив наедине с равнодушным миром. Когда знаешь, что если вдруг собьёшься с пути, то тебя обязательно на него вернут.
Они стояли, соприкасаясь плечами, держась за руки, и смотрели, как разливаются краски. Ещё ничего не закончилось. Жизнь — не то место, где возможен счастливый конец, зато есть новые и новые счастливые начала. И сейчас настал момент замереть, откинуть мысли о трудностях и с надеждой посмотреть вперёд. Нет ничего плохого в том, чтобы иногда становиться наивным мечтателем, в том, чтобы хоть на время отдаться оптимизму. Не рационально? И что же? Такова природа людей.
Рассвет был особенно ярок и красочен; снег, словно холст, с радостью принимал на себя все цвета, которые мог предложить преломлённый свет солнца. Как и этот мир. Пускай он мог показаться пустым, невзрачным, стерильным — это тоже чистый лист, на котором уже пишется новая история. В грядущей картине смешаются разные краски, отнюдь не только чистые и светлые. Жизнь, вырванная из затяжного сна, крайне многогранна.
Новая история не станет утопией. Впереди будет всё: счастье и горе, процветание и упадок, порядок и хаос, честь и предательство, любовь и ненависть, мир и война. Те, кто боролся за будущее, прекрасно осознавали: со временем вернутся все те грани, которые мир уже повидал в прошлом. Осознавали и всё равно двигались вперёд. Потому что будущее должно наступить. Потому что люди должны вернуться. Потому что жизнь должна обрести смысл.
Многие из них так и не увидят мир, о котором мечтают. Зато увидят восход, весну, зарождение жизни, — тоже прекрасные, важные и ценные моменты. Редкие и, хотелось бы верить, что неповторимые. Но это уже совсем грёзы, ведь история циклична. И никто не предскажет, до чего доведёт себя человечество в следующий раз. Как ещё попытается исчезнуть.
Переплетя пальцы, они всё стояли и смотрели, как место тьмы заполняет свет, но тени всё равно до конца не исчезнут. Ещё холодно, как будто зима, а день даже не стал равен ночи. Многое сделано, многое только предстоит сделать. И всё-таки в своей борьбе они совсем не одиноки. Рядом те, кто давно покинул мир, кто не смог предотвратить изменения, но поверил в то, что обязательно случатся новые. Кто оставил множество подсказок и отправил в будущее своё продолжение, своих детей. Пускай и механических.
— Что же это получается, — Миранда обернулась к Тенеану и усмехнулась, — ведь когда-то люди считали, что это их задача — научить роботов чувствовать. А в этой жизни всё оказалось наоборот.
Это стало началом.
Больше книг на сайте - Knigoed.net