Мужчина ничего не сказал.
Не сейчас…
На поминках Майя тоже держалась рядом. Молча.
Он кожей ощущал её присутствие.
– А кто эта девочка? – матушка, наконец, сочла, что с нее хватит. В ресторане она уже привела себя в порядок, успела подкраситься.
– Не твоё дело, – Вадим не желал посвящать её в грядущие события.
– Вадим, не дерзи. Хотя бы сейчас. У меня горе…
– Мама… тормози, я тебе уже ранее сказал. Не трогай меня. Не вмешивайся.
– Ты мог бы давно забыть старые обиды и…
– Ок. Я забываю прошлое, ты даже можешь переехать в этот город. С жильем я помогу. Но я прекращаю твоё содержание. Согласна?
– Да как ты можешь о подобном говорить? Вадим! Когда ты стал мерить всё деньгами?
– У меня были хорошие учителя.
Наиль остался с ним до последнего. Как и Майя. За весь день они не перемолвились ни словом, но то, что девочка постоянно находилась рядом с ним, заметила не только мать.
Которая, кстати, перед уходом из ресторана заявила, что поменяла билет и вылетает сегодняшней ночью.
– Позаботься мне о такси.
– Скинешь сообщением время вылета, – только и ответил Вадим.
Разбираться, что к чему, ему меньше всего хотелось.
Когда ресторан практически опустел, к нему подошёл Касимович.
– Вадим, ещё раз прими мои соболезнования.
– Я так понимаю, ты хочешь продолжить разговор?
– Ты выглядишь уставшим. Не буду трогать тебя. Через пару дней. Немного отойдешь от горя. Заодно Майя за эти дни соберет все необходимые вещи.
Слова Наиля он пропускал мимо ушей. Не до них… Но последняя фраза зацепилась в сознании, пробив некую брешь.
– В смысле, Наиль?
Мужчина подошел ближе, положив руку ему на плечо. У Вадима возникла потребность скинуть её, но ввиду того, что они скоро станут родственниками, пересилил себя. Конфликтовать хотелось меньше всего, а вот выпустить весь пар, дурь, что клубились в душе, очень даже хотелось.
Но для этого у него в доме есть тренажерный зал с грушей, куда он и отправится по приезду.
Иначе… сорвется. Наворотит того, что не стоит совершать.
– Всё понимаешь, Вадим. Умный ты мужик, лишние объяснения, к чему они? И приезд моей дочери к тебе по утру… Видели её выходящей из твоего дома. Так что, все козыри идут в руки сами. Скажем, что церемонию вынуждены отменить – траур. А бракосочетание будет.
У Вадима зачесались кулаки.
Разное было у них с Касимовичем, но чтобы вот так… до желания врезать…
Вадим сжал зубы с такой силой, что они скрипнули.
– И в дом ко мне пришлешь?
– Заберешь, как и полагается, – будущий тесть усмехнулся.
– Касимович…
– Что, Вадим? Потом оба будем радоваться. Майя красивая, молодая. Родит тебе ещё ребятишек, может, успеете меня порадовать.
Родит… Ну да, конечно.
– Счастливы будете, вот увидишь. Я мозги ей ещё промою, наставления дам. Она хорошая девочка, просто… Тут и моя вина, Вадим. Не того жениха я ей в своё время выбрал.
Вадим вскинул руку кверху, останавливая Садарова.
– Касимович, я ни черта не понимаю. Умеешь ты выбрать время для разговора. Какой жених? Ты сейчас про меня?
Вадим на самом деле тупил. И желание развернуться и уйти росло в геометрической прогрессии. За спиной отца неподалеку маячила Майя. За весь вечер она ему не сказала ни слова. Он и не пытался заговорить. Но сейчас весь ее вид тревожил его.
Почему-то.
– Нет, ты что. К тебе та история никакого отношения не имеет.
Вадим коротко кивнул.
Значит, у Майи есть ещё прошлое.
Интересно.
Не только с Тимом вертела? В его руки плывет вертихвостка? По общению не скажешь. Да и по глазкам, выпускающим молнии.
– Наиль, завтра позвоню. Или встретимся. Сейчас я не готов обсуждать ни предстоящий брак, ни твою дочь. Ни то, что они накуралесили с Тимом. Всё завтра.
Взгляд Наиля потяжелел. Садаров явно рассчитывал додавить Вадима. Тот не понимал конечную цель. О браке они договорились, что ещё?
Майю… Он примет в дом. В любое время. Завтра. Через пару дней. Да хоть сегодня.
Вадим, не отдавая отчета, снова посмотрел в сторону девушки. Она стояла, обхватив плечи руками, и нервно кусала губы. Прямо мяла их зубами, отчего возникало иррациональное желание подойти к ней и одернуть. Положить пятерню на затылок, притянуть к себе аккуратную головку и прошептать на ушко: «Не смей… Сам искусаю…»
Наваждение какое-то. Вадим разозлился сильнее. Ему не нравились те эмоции, что вызывала в нем маленькая Майя. Он не помнил, чтобы так остро реагировал хотя бы на одну женщину. И это вдвойне плохо.
Потому что между ними гигантская пропасть – смерть Тима и её чувства к нему.
Глава 4