— Ну как, скажешь мне, зачем тебе понадобились вчера вечером те фотографии?
— Я встретил человека, у которого есть этот пистолет.
— Именно ЭТОТ? — набросился на Джона Бристоу.
— Если бы ты узнал, что некий детектив-любитель наткнулся на что-то такое, о чем немедленно следует сообщить полиции, но поступив так, можно упустить крупную рыбу, поймав вместо нее всякую мелочь, как бы ты поступил?
— Ах, вот, значит, в чем дело.
— Этот детектив до конца не уверен, что это именно тот пистолет, он просто предполагает это.
— Если он такой человек, как я его представляю, то он вряд ли наделает кучу ошибок, — сухо заметил Бристоу. — Итак, ты по-серьезному взялся за расследование. Сообщи мне все, что посчитаешь нужным, и дай время обдумать ситуацию. Я ставлю только одно условие.
— Какое же?
— Если я скажу, что мне необходима информация, ты мне все выложишь.
— Нелегкое условие.
— Джон, ты давно уже играешь одинокого охотника, и, что бы я ни сделал, это тебя не остановит. Только вспомни, я ищу убийц Алленауже больше десяти недель, но так ни на йоту к ним не приблизился. А ты за двадцать четыре часа... — Бристоу замолчал, махнув рукой. — Это же ни в какие ворота не лезет!
Маннеринг спокойно объяснил:
— Послушай-ка, Билл.
Он рассказал об Анне Штефер и Кертни, опустив только свой незаконный визит к тому домой. Как никто другой Бристоу был способен читать между строк.
— Так что видишь, Билл, я вынужден был действовать самостоятельно.
— Ты уверен в номере этого черного «хамбер хока»?
— Да.
— Читтеринг тебе помогает?
— Он по-прежнему репортер уголовной хроники.
— Даже не знаю, нравится мне все это или нет, — проворчал Бристоу, — но думаю, что ты сам должен проверить свои предположения. Я могу выяснить, кому принадлежит эта машина, но на основании всего рассказанного тобой я даже пальцем не могу дотронуться до ее владельца.
— Сколько времени уйдет на установление личности владельца?
— Минут десять.
— Можно, я подожду?
— У меня нет никаких причин скрывать его имя от тебя, но учти — и мне интересен этот тип. Маннеринг спокойно ответил:
— Билл, я вовсе не собираюсь соперничать с тобой. Но ведь мы можем работать в одной упряжке: ты по своим полицейским каналам, я же половлю рыбку в воде, которая заказана для полиции. Так мы быстрее придем к конкретным результатам. Может мы так сработаемся? Ты же понимаешь, что в конечном итоге нам нужно одно и то же. Берись за дело всерьез. Здесь действует целая шайка. На свободе убийца. Мы можем вскрыть по-настоящему грязные делишки.
После продолжительной паузы Бристоу наконец выдавил:
— Что ж, я посмотрю, что смогу сделать.
«Хамбер хок» был зарегистрирован на имя Джеймса Артура Морриса, был указан адрес в Хэттон-Гарден. Там располагались контора и магазин. Сам же Моррис жил в Илинге.
Придя в «Куинз» на следующее утро, Маннеринг застал там Анну Штафер. Она протирала мебель в магазине и делала это энергично и с охотой. Девушка улыбнулась Маннерингу и, очевидно, хотела обратиться к нему. Бросив на ходу: «Попозже», Бристоу проследовал в контору.
В одной из комнат Ларреби протирал резную позолоченную раму. Холст на подрамнике стоял прислоненным к стене. Это был великолепный итальянский пейзаж.
Маннеринг внимательно рассматривал картину.
— Прекрасно, Джошуа.
— Я надеялся, что она понравится вам.
— Где ты купил ее?
— У Пегготи в Бетнал-Грине.
— Пегготи? А разве он не сидит?
— Вышел три месяца назад. Всегда считал, что в нем что-то есть, — заметил Ларреби.
— Да уж, точно, если он продал пятисотфунтовую картину за...
— За три с половиной фунта, сэр.
— Как-нибудь загляни к нему. Назови настоящую цену картины и пообещай пятьдесят процентов стоимости, когда мы ее продадим. Чрезвычайно простой способ заработать неплохие деньги. Когда будешь в Ист-Энде постарайся узнать, какие слухи ходят вокруг некого торговца драгоценностями по имени Джеймс Артур Моррис, у него магазин в Хэттон-Гарден и дом в Илинге. Постарайся сфотографировать его.
Маннеринг пригласил в кабинет Анну. Предложил ей сесть. Сейчас он мог понять Читтеринга: девушка была чрезвычайно привлекательна. Совсем не похожа на ту вчерашнюю, бледную, испуганную Анну.