Министры с ужасом переглядывались. Президент ухмылялся.
– Ну что, больше никто не сомневается в моих умственных способностях? Надеюсь, теперь атака пришельцев не вызывает сомнений?
Министр по связям с общественностью выглядел посрамленным. Он перетаптывался с поникшим видом, демонстрируя явное нежелание покидать безопасный кабинет. Президент хлопнул его по плечу.
– Я вас прощаю! Можете остаться и продолжать выполнять свои обязанности. Пока зараза не проникла сюда, предлагаю немедленно проследовать бункер и задраить все шлюзы! Ха-ха! Мы начнем новую жизнь!
– В бункере?! – у средних лет госслужащей в глазах стояли слезы. – Без шанса выйти на поверхность? У меня дети дома…
– Ничего не поделаешь, мэм, это ваш долг. Примите свою судьбу достойно. Мы с вами выжили, и это главное. Что делать дальше, мы обсудим потом. А сейчас вы должны быть преисполнены гордости, что принадлежите к великой нации! Возрождение начнется с нас!
Госслужащая украдкой вытерла слезу и улыбнулась, хотя не совсем поняла, о каком именно возрождении идет речь, если их удел сидеть в тесном бункере. Где гарантии, что пришельцы покинут их страну раньше, чем они умрут в мрачном подземелье? И вообще, кто сказал, что они ее покинут? Но своими соображениями она делиться не стала, решив, что утро вечера мудренее.
Прозвучал гимн Великой страны, и весь кабинет министров в полном составе собрался уж было прошествовать в бункер, но тут снова раздался голос министра по связям с общественностью.
– Постойте! Надо выступить с обращением к нации! Люди должны знать, что происходит! Это тоже наш долг, если хотите! Мы не можем оставить их в неведении.
Президент нахмурился, но вынужден был признать правоту министра.
– Хорошо. Я сделаю это заявление. Возможно, еще не все погибли.
Президент обратился с речью к нации. Речь записали на пленку и поставили на прямую трансляцию. Теперь, включив телевизоры, граждане Великой страны могли узнать о нашествии и принять меры к спасению. «Они уже среди нас!» – патетично закончил речь Президент, заверив на прощание, что Правительство и Президент лично делают все возможное, чтобы устранить угрозу, но следует сохранять бдительность и крайнюю осторожность, обращая внимание на случаи нетипичного поведения сограждан.
После речи все присутствующие почувствовали облегчение, и теперь с чувством выполненного долга, отправились наконец в бункер.
Джона эпохальное выступление Президента застало на кухне, где он пил свой утренний кофе. Рука с чашкой так и застыла на полпути ко рту Джона, когда он услышал последние слова речи. « Ну надо же! – подумал Джон. – Совсем рехнулись! И как только смелости хватило у этих пришельцев напасть на нас?! Или мы не самые сильные в мире?!» Джон поставил чашку на стол и задумался. При здравом размышлении идея о нападении показалась ему не такой уж и глупой. «А в самом деле, – рассуждал Джон, – откуда им из космоса известно, насколько мы сильны?!» А, как известно, не видит, и не бредит, то есть не боится… Джон почесал затылок. Да-а, дела…
Теперь, если считать информацию за истинную, придется принимать срочные меры к спасению. Джон вновь задумался. Что это там говорилось о нетипичном поведении? Он начал вспоминать, кто в последнее время вел себя нетипично, и вспомнил свою жену, главным образом потому, что последние два дня он не выходил из дома и только ее и видел.
Раз я был дома, рассудил Джон, а она выходила, значит, пришельцы могли завладеть ее телом. Конечно! Джон хлопнул себя по лбу. Каждый день много лет его жена варила ему по утрам кофе. А сегодня она вдруг сказалась больной. Разве это типичное поведение?! Разумеется, нет. Почему именно сейчас она больна? Раньше с ней такого не случалось, она ВСЕГДА варила ему кофе, а вот сегодня отказалась. Рука Джона сама собой потянулась к ружью, стоящему за кухонным шкафом. Джон сжал приклад в руке и продолжил размышления. А когда он напомнил ей о ее обязанностях, она злобно посмотрела на него, и повернулась на другой бок, будто Джон сказал нечто страшно непристойное.
«Все с ней ясно, – подумал Джон, – это больше не моя жена. Жаль, но ничего не поделаешь, ей уже не поможешь, нужно подумать о себе». Он вздохнул и допил кофе – не пропадать же добру!
В этот момент в кухню вошла жена. Он зевнула и спросила растерявшегося от неожиданности Джона.