В шести зигзагах от 'Большой Вилки' патрульное летало атаковал неопознанный алармами противник. Сработали все восемь степеней защиты, - но это, наверное, не помогло. Старший патрульный Сник, по лёгкому покалыванию в затылке, опознал неразрешённые частоты проникновения, почувствовал недомогание и понял - опасность рядом.
Его напарник Керс не отвечал, приборы показывали 'абычто', а сам он начинал терять сознание. Обрывочные мысли, цитаты из прочитанных книг, улыбающееся лицо дочери, которая осталась на Земле, недовольная рожица сына, которого никогда не было, но о котором мечталось. Голос из динамика вывел из оцепенения.
- Опасность двенадцатого уровня. Блокируйте автоматику.
Сник оторопел, но это замешательство длилось недолго. Буквально через считанные минуты он нашёлся что ответить. Сказывалась подготовка в спецшколе.
- Что её блокировать? В этих широтах она не работает. Пси-излучение, сэp. Посмотрите на мою лысину, сэр. Проклятая работа...
Его понесло. Давно забытые, неразрешённые единым словарём слова и словечки разносились со световой скоростью, засоряя и без того засорённый эфир окружающего гипера.
- Перестаньте сплетничать. Возьмите себя в руки.
Связь оборвалась, скорее всего, преднамеренно. Если подчинённый вышел из-под контроля, и нет возможности наказать, то лучше сделать вид, что ничего не происходит. Что и было сделано. А Керс уже сел на коня, и остановить его теперь было совсем непросто. Если бы не дурной характер, он давно бы стал штурманом гранулёта или механиком большого космопоезда, и на спине вместо тонких поперечных красовались бы толстые продольные. Но что-то не сложилось.
Прошло несколько тягостных минут, и Кеpс вдруг успокоился, так же неожиданно, как и вспылил. Напоследок кинул недопитый 'Манго-Манго' в обзорный мониторинг и стал рассматривать стекающие оранжевые капли. Подсвеченные зелёным они вспыхивали, напоминая аквариум клуба 'Юных биоников'. Огромная серебряная рыба всегда спала. Очень иногда открывала единственный глаз, и тогда все замирали.
Эти капли напомнили глаз серебряной рыбы. На его собственных глазах появились слезы, но они не были так красивы. Вспомнился механический кот 'Пират'. Очень долго маленький Керс не догадывался, что его зверик не живой. За это время они сильно сдружились. О, этот страшный день, когда разрядились батарея пожизненной гарантии. Игрушка застыла, подняв лапу и приоткрыв для улыбки милую пасть. Хитрые взрослые пытались успокоить, но малыш казался безутешен, когда вспоминал потухшие глаза и безжизненный хвост...
В динамике прохрипело. Это были не слова, а случайные помехи. Hо это напомнило о происходящем, Сник почти закричал:
- Я не вижу врага! Прикажите что-нибудь. Иначе я за себя не ручаюсь!
- Ничего не предпринимайте, - очнулся динамик,- я вам приказываю. Враг должен понять, что корабль неуправляем. Выпейте таблетку номер восемь и не выходите в эфир. Вообще никуда не выходите.
Сник пошарил в аптечке, нашёл банку с таблетками и проглотил сразу несколько штук. Он даже не посмотрел номер. Да и зачем, - они все были 'восьмые'. Другие уже давно не выпускались из-за того, что на Земле осталось мало чистого вещества. Один старина Хекс не мог отвыкнуть от прежних времён, и всегда говорил 'номер восемь'. Молодые посмеивались, ветераны вздыхали. Сник был немолод, но и ветераном его называть ещё не хотели. Он сначала весело вздохнул, потом грустно усмехнулся. Чтобы успокоиться окончательно достал единственную книгу, уцелевшую после финальной чистки. Она называлась 'Всё о космолётах', и стал рассматривать многочисленные иллюстрации, для держа вверх ногами, хотя в космосе понятия верха и низа лишь условность.
Он был младшим в семье. Его бабушка учила читать старших, держа 'внучика' на коленях. С другой стороны, с букварём, сидел ученик. В их семье детей было много, целых двое. Да ещё приходили соседские мальчики и девочка из дома напротив. Скоро маленький Сник легко мог складывать и вычитать самые трудные буквы.
Когда на улице было пасмурно, бабушка становилась рассеянна. Тогда 'внучёк' помогал ей, тыкал маленьким пальчиком и подсказывал. Старшим это не нравилось. Девочка краснела, мальчики украдкой показывали кулаки.
Когда он подрос, его не стали учить азбуке. Он уверенно читал даже газеты, особенно если держать их наоборот. Потом в школе его всё время переучивали. И переучили. Но всё-таки, когда за ним никто не смотрел, он брал книгу не как все.
Вот и теперь он предался чтению самым естественным для себя способом. Вошёл Керс. Книга выпала. Сник вздрогнул так, что Кеpс отшатнулся. Стало стыдно, что так напугал товарища.