— Но вы обещали мне! — выкрикнула я, тщётно пытаясь защитить шею руками.
— Обещал, — согласился вампир, бережно отводя мои руки. — Ваша жизнь в обмен на мою. Вы будете жить, я держу слово. Но вот насчёт вашей крови мы не договаривались.
Он поймал мой взгляд, и весь мир потерял значение. Не было ничего, кроме этих тёмных глаз, глядящих на меня с голодным обожанием.
— Я же говорил, всё совсем не страшно, — нежно шепнул вампир, распахнул мой ворот — на мостовую с тихим звоном посыпались оторванные крючки — и припал ртом к шее. Мои глаза заволокло красным туманом, и больше я уже ничего не помнила.
Я просыпалась тяжело, открывала глаза, видела чёрные плотные шторы, сохраняющие темноту в комнате — и снова засыпала. На мягкой лежанке с мягкой подушкой под головой и под тёплым пледом спалось очень хорошо, но пробуждение почему-то пугало. Окончательно разбудили меня голоса, доносящиеся, как я не сразу поняла, из соседней комнаты.
— Ты понимаешь, что на день сорвал мою работу? — спрашивал сердитый мужской голос. — Зачем ты принёс её именно сюда?
— Сюда я мог войти, — беспечно ответил знакомый молодой голос. — К тому же в вашем кабинете стоит канапе, было куда её уложить.
Я вздрогнула, узнавая голос. Вампир, который спас меня из подвала, донёс до Липового переулка и пил мою кровь под вывеской тринадцатого дома. Он сдержал слово и сохранил мне жизнь. Но где я?
В комнате было абсолютно темно из-за штор, к тому же на улице, скорее всего, уже началась следующая ночь — иначе откуда бы взяться вампиру? Госпожа Кик наверняка волнуется… И как я объясню ей своё отсутствие? Поверит ли в правдивость этой истории или посоветует меньше читать готических романов. В чём она меня заподозрит — даже думать не хочется, но порядочные девушки не пропадают из дома на целые сутки, это совершенно очевидно; никакие оправдания не смягчат предосудительности моего проступка.
Разговор, между тем, шёл своим чередом.
— В мой кабинет! — сетовал собеседник вампира. — Мне пришлось работать в собственной приёмной! И никаких объяснений. Я пришёл утром, а в моём кабинете — закрытом на три замка! — незнакомая девушка. И никто ничего не знает!
Вампир хохотнул.
— Надеюсь, вы не пытались её разбудить?
— Она не проснулась, — досадливо ответил человек. — Где ты украл подушку и плед?
— Да валялись тут неподалёку, — отмахнулся вампир. — Ей надо было отдохнуть после вчерашней ночи.
— Поэтому ты её усыпил? — уточнил сердитый.
— Не только, — весело ответил не-мёртвый. — Я могу надеяться, что её накормят? Распорядитесь, пожалуйста.
— Здесь не пансион! — рявкнул сердитый. — Не санаторий! Зачем ты её сюда притащил?!
— Разве вы не нашли отчёта? — удивился вампир. — Я был уверен, что всё там объяснил. Вы читали?
— Читал, — подтвердил сердитый. — И совершенно с тобой не согласен. Тебе не стоило оставлять её в живых.
— Я поклялся…
— Вздор!
— Не хочу спорить, — вежливо проговорил вампир. — Она останется жить.
— Нет.
— Да.
— Ты понимаешь, как это опасно?
Вампир не ответил, сердитый громко засопел.
— Под твою ответственность, — решил, наконец, он.
— Я и не сомневался, — усмехнулся вампир. — Распорядитесь насчёт ужина барышне, и чем скорее, тем лучше. Она сутки не ела и потеряла много крови.
— Она так и останется в моём кабинете?! — ужаснулся сердитый.
Вампир засмеялся.
— Устройте её где-нибудь ещё, я не возражаю.
— Не понимаю, с чего вдруг тебе потребовалась напарница, — проворчал сердитый. — Ты прекрасно справлялся сам.
— Не так уж прекрасно. Напарница мне не помешает.
— Думаешь, она согласится? — недоверчиво.
— А куда ей деваться? — равнодушно.
Меня пробрал мороз по коже, когда я поняла, что в обмен на сохранение жизни вампир забрал мою свободу. А если я буду протестовать… Куда он меня принёс?!
— Ты сам объяснишь ей? — спросил сердитый.
— Сам, — коротко ответил вампир.
— Когда? — требовательно произнёс сердитый.
— Позже, — беспечно отмахнулся не-мёртвый. — Я скажу когда. Кстати, вы видели Карлийля? Он не заходил к вам?
Сердитый не ответил. Повисло молчание, которое показалось мне мучительным… потом вампир спросил неожиданно хриплым голосом:
— Что с ним?!
Сердитый долго молчал, наконец, неохотно выдавил:
— Три дня назад. Пытался тебя спасти. Я думал, тебе уже сказали.
Вновь наступившую тишину разбил жуткий звук: то ли стон, то ли вой, то ли крик протеста.
— Нет! — Это короткое слово прозвучало до боли жалко и беспомощно.
— Когда ты пропал, мы просили его найти тебя, — тихо проговорил человек. — Только найти! Четыре дня назад он пришёл, сказал, что знает, где тебя держат. Оставил бумаги с описанием, мы установили там слежку, но ничего подозрительного не видели. И на следующий же день… Наш человек даже ничего не успел понять. У нас не было возможности вытащить тебя сразу, слишком респектабельный там район, да и дом арендовался иностранным гражданином. Операцию планировали на завтрашний день, но…
— Нет, — простонал вампир. — Нет! Он же не хотел! Он никогда не хотел умирать! Он никогда не хотел этим заниматься! Он не хотел! Он не должен был! Почему?! Почему это случилось — с ним?! Почему вы отпустили его?!
— Он ничего не желал слушать, даже не посоветовался со мной.
— Неправда! — стонал не-мёртвый. — Такого не должно было случиться! Он клялся, что будет жить вечно! Он обещал не покидать меня! Обещал!
Раздался треск ломаемого дерева.
— Прекрати! — закричал человек.
— Он не должен был умирать, — не унимался вампир. — Только не он!
Послышался такой звук, словно упало тяжёлое кресло.
— Ненавижу! — выкрикнул вампир. — Будьте вы все прокляты! Все!
— Куда ты? — окликнул сердитый человек.
— Прогуляться, — рыкнул вампир.
— Стой! — спохватился сердитый. — А твоя девушка? Когда ты поговоришь с ней?
— Никогда! — рявкнул не-мёртвый. — Делайте с ней, что хотите, хоть сами съешьте. Мне плевать!
— То есть мы можем убить её? — обрадовано уточнил человек.
Я замерла, боясь даже вздохнуть. Убить — вот так просто. За что?
Вампир буквально зарычал.
— О, проклятье! Не смейте её трогать! Я поговорю с ней. Завтра. Обещаю.
На завтра он не пришёл. Не пришёл и через день и через два дня. В тот же вечер, едва стихли шаги вампира (он громко топал, уходя из приёмной начальника), распахнулась дверь, и угрюмый человек уже знакомым сердитым голосом велел убираться из его кабинета — мол, дальше по коридору мне выделят комнату и принесут поесть. Как я ни была слаба, пришлось вставать на ноги и повиноваться — тон начальника вампира не оставлял никаких возможностей для отказа. Едва я устроилась в чьём-то пустом кабинете, как сердитый человек ворвался снова и потребовал, чтобы я взяла перо и бумагу и написала свою версию произошедшего — к утру. И ещё — чтобы я никуда не выходила без специального разрешения. За мной, мол, придут, когда понадобится.
Полночи промучившись с описанием своих приключений (ослушаться я не решилась), я легла спать, и спалось мне отвратительно. До самого утра мне снился погибший вампир — точно такой же, как худой смуглый человек из конки. Он смотрел на меня и грустно улыбался, будто знал, что я не смогу ему помочь. И всю ночь до утра я бегала по подземным лабиринтам, пытаясь спасти того, кто важнее жизни, важнее чести и присяги. Всё оказалось бесполезно, и наутро я проснулась с тяжёлой головой и ощущением бессмысленности жизни.
Весь день до ночи я промаялась от скуки и томительного ожидания, но ночью вампира не было, как не было и следующим утром, и днём. А через двое суток в занятый мной кабинет принесли сундук, в котором обнаружились оставленные у госпожи Кик вещи. Все мои вещи, до последней книжки, до последнего платочка.
Я разрыдалась. Если моё имущество принесли сюда — значит, госпожа Кик знает, где я, и не волнуется. Это было бы хорошо, но…
Но если она отдала вещи, значит, она меня больше не ждёт, и вернуться мне некуда. Мне навсегда придётся оставаться здесь в распоряжении вампира и бесчеловечно равнодушных к чужой жизни людей. Это — навсегда. Я плакала, пока не промочила насквозь прижатый к глазам платок, плакала, пока голова не стала раскалываться от сильной боли, которая всегда появлялась у меня от продолжительных рыданий.