— А такие бывают?
— Вряд ли. У них категории от «A» до «F».
— Хотя я бы не удивилась, если бы ты умела трактор водить.
— Я умею. Только у меня категории нет.
— Есть вообще что-нибудь, чего ты не умеешь?
— Стелс, когда тебе будет двадцать семь лет, ты тоже много чего будешь уметь. Например, красить губы. И, может быть, водить трактор. И сеялку комбинированную овощную на самоходном шасси.
Стелла ошарашенно смотрит на девушку:
— Это сейчас очень инопланетно звучало. Всё, кроме овощей.
— Значит, научишься водить летающую тарелку,— хладнокровно отвечает Кристина. На ступеньках она обувается и зашнуровывает ботинки.
— Я не против.— Стелла находит урну и наконец избавляется от вороха салфеток. Тут же срывает травинку и принимается щекотать Кристину.
— Смотри, тут недалеко ещё одна пиццерия, но я сегодня уже выполнила свою годовую норму пиццы.— Девушка ловко выхватывает у неё травинку.— Ещё там пончики есть.
— Там пончики только пахнут вкусно, а на вкус резиновые и грустные.
— Ты специалист.
— Погоди,— азартно говорит Стелла,— тут за углом есть чудесный армянский подвальчик, там вкусный суп.
— Суп? Я думала, ты только чипсами и пиццей питаешься.
— Ещё твоими блинчиками.
— Льстишь, но приятно,— улыбается Кристина.
— Надо через дорогу перейти.
Через дорогу перейти не получается: из-за поворота показывается неповоротливый самодовольный троллейбус, застревает в ветвях огромных деревьев и тяжело останавливается; девушки пропускают два зелёных светофора — троллейбус не обойти, и машины объезжают его сплошным потоком, игнорируя правила.
— Идём через другой переход.
Девушки добегают до следующего перекрёстка, но троллейбус, вырвавшись из цепких ветвей, стремительно несётся им наперерез. Настолько стремительно, что рога токоприёмника слетают с проводов и нелепо опадают по бокам.
— Что-то я начинаю подозревать,— сообщает Кристина.
— Тебе не кажется, что пахнет дымом?
— Кажется, с супом сегодня ничего не получится.
Девушки огибают троллейбус и бегут к кафе.
8.
В тёмном дворе, когда луна ещё только карабкалась вверх по синему вельветовому небосводу, дорогу им преградила пара совершенно одинаковых долговязых юношей с неприятными улыбками. Кажется, они попытались что-то сказать девушкам, Стелла не успела понять; и едва успела увидеть молниеносные движения Кристины — юноши в кроссовках и нелепых синих трико уже корчились на асфальте, задыхаясь. Кристина взяла девочку за руку и повела дальше.
— Может, быстрее пойдём?
Кристина пожала плечами:
— Вряд ли они станут догонять.
— Ты вообще ничего не боишься?
Кристина подумала. Потом сказала:
— Не могу так сказать. Боюсь больших собак, пауков и почему-то не сильно люблю грозу. А вот людей… Ну, просто нужно всегда быть наготове.
— Ты крутая,— тихо сказала Стелла.
— Да ладно… Это не особенно весело. Никогда никому не доверять.
— А мне?
Кристина улыбнулась:
— А тебе почему-то доверяю.
— А почему так вышло? Что никому не доверяешь.
— Да бывало всякое,— туманно сказала Стелла, придерживая девочку на пешеходном переходе.— Красный.
— Точно…
Кристина помолчала, потом, решив что-то, рассказала:
— Однажды я заработала очень много денег. Глупо, но я не положила их на счёт, да и негде было. Добиралась домой автостопом. Очень красиво, алтайские места, но с транспортом проблемы, вот и сидела часами, ждала попуток. А тут остановились очень симпатичные парень с девушкой, я прямо любовалась. Влюблённые, она его руку никак не могла отпустить. Ехали, подружились, угостили друг друга разным вкусным. Я их — чудесно сохранившимися бутербродами, они меня конфетами и пирогом с курицей; устроили привал на траве, рассказывали друг другу смешные истории. Потом дальше поехали, мимо реки проезжали, решили искупаться. Оставили одежду в машине… В общем, нырнула я, а когда вынырнула, не было ни машины, ни ребят. Я даже на горизонте их не смогла рассмотреть. Вот.
Стелла, не отрывая от неё глаз, выждала секунд пять, а потом спросила:
— А дальше?
— Вперёд смотри,— засмеялась Кристина,— споткнёшься.
— Не споткнусь,— убеждённо ответила девочка. И тут же, конечно, споткнулась и едва не растянулась на земле — Кристина поймала.
— А дальше… Ну, представь. Я в трусах и в рубашке, без вещей, без копейки денег, без телефона. Босиком. Не представляю, где я нахожусь. Не представляю, где ближайший населённый пункт. Просто пошла вперёд, несколько часов шла, но до какого-то посёлка добралась. Отправилась в полицию, меня там несколько часов продержали, а я уже свалиться под стул готова была от усталости и нервов. Пытались выяснить, что за машина. А я откуда знаю, что за машина. Красная! Вот и всё, что я запомнила. Нарисовала по памяти и машину, и ребят. Но никого не нашли, конечно, ребята как пропали. И деньги мои тоже. А мне и позвонить некому было, да и возвращаться толком некуда. Не спрашивай, как я из всего этого выпуталась, но как-то получилось. Одна нерусская барышня в полиции, Сабина, помогла с вещами и даже устроила меня на пару ночей у знакомых. Потом я обнаружила в кармане две тысячи, на них я месяц прожила. С Сабиной до сих пор переписываемся, она клянётся, что не подбрасывала мне денег.
Девочка заворожённо слушала и пыталась одновременно уворачиваться от кочек и ухабов, которые вдруг появились на дороге в немыслимой концентрации.
— Ну, и как видишь, сейчас я жива и здорова, работаю и даже не ночую на лавочке под звёздным небом.
Стелла сосредоточенно кивнула:
— Ты фантастически крутая. Все эти бескрайние путешествия только выглядят романтично. А на деле…
— А на деле какие-то дополнительные силы появляются. И когда, казалось бы, потеряла всё, почему-то не хочется удавиться, а просто начинаешь всё с нуля.
— Ничего себе «просто». А когда это всё было?
— Год назад. Мы пришли, Стелс.
Девочка улыбнулась:
— Почему «Стелс»? Такая же реактивная? Или такая же незаметная?
— Стремительная и необычная.— Кристина потрепала девочку по макушке.— Как доберёшься до кровати, звони.
— Ты считаешь, что по пути до кровати со мной может что-то случиться? — делано возмутилась девочка.
— Это не просто вероятность, а неизбежность.
Стелла обняла девушку и забежала в подъезд.
Кристина, вздохнув, прислонилась спиной к холодной стене и вынула из кармана телефон. Нужно как-то скоротать время до звонка. Наверх девочка поднимется за сорок секунд, ещё полминуты провозится с ключами, потом, захлопнув дверь, сбросит шлёпанцы и побежит к телефону. Потом, вытянув шнур от телефона на предельную длину, уйдёт на кухню, выпьет всю воду, уже набрав номер Кристины и слушая гудки. Будет болтать не меньше получаса, спустив шорты до колен и сидя на кровати. Потом завалится в постель и, дрыгая ногами, попытается сбросить тесные шорты. Ничего не получится, она зажмёт трубку плечом и начнёт снимать их руками; вместо этого у неё вывалится трубка, да и сама девочка каким-то лишь чудом не свалится с кровати. Будет, ругаясь тихо, вытаскивать трубку из-под кровати…
Кристина начинает волноваться. Все мыслимые сроки уже прошли. Она набирает номер Стеллы, после восьмого гудка сбрасывает и набирает снова. И снова, и ещё раз. Сжимает губы, чтобы не выругаться вслух, вглядывается в кнопки домофона и с первого раза безошибочно набирает код. Забегает в подъезд и взлетает на четвёртый этаж. Звонит в дверь, стучит, прислушивается, но по всему подъезду лишь оглушающая тишина, да из освещения только месяц за окном. Девушка садится прямо на ступеньки и пытается размышлять трезво. Трезво не получается. Она встаёт, включает фонарик на телефоне и спускается до третьего этажа, заглядывая в каждый угол и пытаясь найти хоть какую-то зацепку.
На третьем этаже она встречает Стеллу. Девочка выходит из квартиры и тихо прикрывает за собой дверь.