— Сударыня, моё почтение, — с какой-то даже вкрадчивостью произнёс вампир, целуя руку перепуганной женщины. — Как я рад встрече с вами…
— Оч-чень приятно, — пробормотала Грета, не решаясь отнять руку. Вампир ещё раз улыбнулся и отпустил её. Наградил меня мимолётным взглядом, привычно потрепал меня по голове, нимало не заботясь об уместности такого жеста, и сел на стул рядом с нами.
Всё как всегда.
— Итак, — холодно проговорил мой напарник, разом прекратив улыбаться. — Вы желали меня видеть, сударыня. Зачем?
Грета беспокойно огляделась по сторонам, вампир успокаивающе взмахнул рукой.
— Не беспокойтесь, нас никто не услышит. Ну?..
«Сестрица» молчала, словно утратив дар речи. Я смущённо помешивала ложечкой чай, почему-то чувствуя себя лишней. Что-то происходило между этими двумя, что-то, к чему я если и имела отношение, то только косвенное.
— Вздор! — безапелляционно проговорил мой напарник, не обращая внимания на то, что я ничего не сказала. — Останься, Тирса, и не говори чепухи.
— Но я…
— Тихо!
Я обиделась, вампир, по-видимому, немедленно это почувствовал, но извиняться не стал, только на секунду отвёл взгляд от Греты и тепло улыбнулся одними глазами.
— Итак, сударыня, я спрашиваю вас третий раз, — напомнил он. — Вы хотели меня видеть. Зачем?
Грета вздохнула, непроизвольным жестом оправила волосы и нашла в себе силы ответить на взгляд вампира.
— Если мы путешествуем вместе, сударь, — сказала она, — вежливость требует, чтобы мы были представлены друг другу.
— Путешествуем вместе, сударыня? — насмешливо переспросил не-мёртвый. — Кто вам сказал такую глупость?
Не знаю, кто больше растерялся, я или Грета. Он не поедет с нами?! Со мной? Бросит меня? Он?
На этот раз напарник не сказал и не сделал ничего, чтобы успокоить мою тревогу. Он смотрел прямо на Грету и ждал её ответа.
— Но я полагала, вы всегда…
Вампир дёрнул уголком рта, открывая в мимолётной улыбке клык.
— Времена меняются, сударыня, и я вовсе не настолько привязан к вашей сестрице, как это может показаться. Я последую за вами в отдалении, временами буду навещать… вас обеих. Думаю, вы простите вынужденную бесцеремонность поздних визитов?
Грета кивнула, по-моему, не вполне понимая, что ей говорят. Вампир удовлетворённо кивнул в ответ, поднялся, поцеловал руку моей сестры, взъерошил мне волосы, окончательно погубив таким образом причёску, и ушёл, не сказав больше ни слова.
— Скотина! — процедила Грета, как только за не-мёртвым захлопнулась дверь. Я уронила голову на руки и разрыдалась. Он меня бросил. Но почему?! За что?! И… чего он хотел добиться этим визитом? Неужели только попугать Грету и обидеть меня? Но зачем ему это? Зачем?
— Эй, человек! — окликнула Грета официанта. — Принесите вина на наш столик… Нет, лучше в нашу комнату.
Официант почтительно наклонился к моей сестрице, уточнил заказ и ушёл.
— Вставай, Тирса, — жёстко произнесла Грета. — Хватит рыдать, слезами горю не поможешь.
Подталкиваемая сестрой, я безропотно позволила увести себя наверх, в нашу комнату, куда скоро и правда принесли вина. Я опустилась в кресло у кровати и погрузилась в совершенно безрадостные мысли. Он меня бросил. Бросил. Он. Меня.
Оставил с этой чужой бесстыдной женщиной, которая улыбается фальшивой улыбкой и смотрит на мир бесчувственными глазами. Почему? Что я ему сделала? Какой приказ нарушила, за что?!
Я глубоко вздохнула, подавляя вновь нахлынувшие рыдания. Грета права, надо взять себя в руки. Он вампир, он не человек. Было бы нелепостью полагать, что для него имеет значение кто бы то ни было, кроме него самого и вечной жизни. Нелепо.
Я вспомнила страшный путь с севера в столицу. Днём мы прятались, на закате он уходил искать для меня пищу, и всю ночь до рассвета гнал несчастную лошадь, которая чудом только не околела в дороге. Тогда мне казалось… казалось…
Что я дорога ему, что он всегда будет заботиться обо мне…
Дурёха! В какую непроходимую пропасть загнало меня тщеславие. Кто я такая, чтобы вампир помнил обо мне? Кто я такая, чтобы он нуждался в моём обществе? Он пил мою кровь и мог бы убить, но оставил в живых — и на том спасибо! Я сошла с ума, когда стала воображать, будто…
Тут мысли мои споткнулись. Глупо, нелепо, ошибочно… Но всё же я привязалась к нему. Он составлял часть моей жизни: необходимую часть. Именно необходимую. После всего, что было — и плохого, и хорошего, я начала думать, что так будет всегда. Мне казалось, он обещал беречь меня и заботиться обо мне. А если не обещал, то собирался. И такая забота, хотя и тяготила, хотя и требовала страшной платы кровью… Она вселяла уверенность в будущем. А теперь…