- Встретимся у шлюза, - крикнул Дар. Он отхлебнул последний глоток чая, опустошив чашку, опустил ее в посудомоечную машину и пошел за скафандром.
Одевшись, он проверил швы, вышел в шлюз и поплыл. Дверь шлюза закрылась за ним автоматически, но Дару пришлось правой рукой держаться за скобу, пока левой он поворачивал запирающее колесо, иначе бы он сам поворачивался в противоположном направлении. Воздух со свистом уходил в баки, а Дар удовлетворенно подумал: правильно ли он сделал, настояв на том, чтобы в шлюзе не было искусственной силы тяжести. Прежде чем выйдешь на поверхность, следовало привыкнуть к невесомости. Дара постоянно преследовал кошмар: поломка пластин гравитации.
С другой стороны, можно не беспокоиться о том, что упадешь. Нет, это сравнение надо отменить: в невесомости каждый постоянно падает. Просто можно не беспокоиться о резкой остановке в конце падения. Конечно, он умеет падать: ему много раз приходилось спотыкаться, и он научился приземляться безопасно, хотя и не мягко, - но все равно ему это не нравилось.
Фесс ждал его сразу у выхода из шлюза - еще один камень с острыми углами в этом сюрреалистическом ландшафте из яркого света и абсолютно черной тени.
- Прошу произвести визуальный осмотр, - приказал Дар.
- Никаких видимых протечек, - ответил Фесс медленно поворачивающемуся Дару, которому при этом приходилось все время менять руки. - Все швы целы. Хорошие манеры не обязательны в обращении с роботом, Дар.
- Да, но если я не буду их соблюдать, это может войти в привычку, и я стану невежлив с людьми. А этого я не могу допустить, Фесс, мне дорог каждый человек, особенно тот, который способен стать мне другом, особенно учитывая, что на Максиме нас, людей, всего каких-нибудь двести пятьдесят шесть душ. Пошли, поглядим, что сделал резчик за последние три часа, - он присоединил свой трос безопасности к тросу-проводнику и оттолкнулся в направлении на север.
Робот, режущий скалы, за три часа произвел еще четыре десятка блоков.
- Ну, производство в норме, - Дар взглянул на оплавленный след, оставленный резчиком. - Хотелось бы мне заиметь еще одного.
- Конечно, это желательно, Дар, но тогда у нас были бы перебои с подачей энергии. Выпуск шлака потребляет шестьдесят процентов мощности реактора, а козловой кран и потребности фабрики забирают остальное.
- Значит, нужно закупить более мощный реактор, - Дар посмотрел на кабель, отходящий от крана к реактору, расположенному в глубине скалы в ста ярдах от дома.
- Вы сможете это себе позволить в близком будущем, Дар.
- Насколько близком? - проворчал Дар.
И тут неожиданно на него накатил бурный вал воспоминаний. Ему показалось, что с ним разговаривает не металлический напарник, а Лона, любимая и в данный момент отсутствующая. Разум понимал, что беседовать с иллюзией бессмысленно, но сердце легко и бестрепетно поверило в мираж.
- Всего через каких-нибудь четыре года, - сказала она, неожиданно появившись из-за скалы. - Придет наш корабль, Дар. Вот увидишь.
- Да, но будет ли это буксир или торговец?
- Торговец, - Лона подняла руку, словно давала клятву. - Вот тебе крест!
- Отлично, - Дар потянулся к ней.
- Не сейчас, нахал, - Лона игриво шлепнула его по руке. - У меня еще много работы.
- Я сделаю ее за тебя, - предложил Дар. - Потом.
- Хвастун. А потом скажешь, что сделаешь со мной?
- Ну, как раз...
- И не пытайся, - она прижала палец к его губам. - Учитель, который знает свое дело, не обязан заниматься им сам.
- Я перестал учить уже шесть лет назад.
- Только потому, что за тобой по пятам гнался шериф. Если бы на Максиме были дети, ты бы открыл школу и здесь.
- Это грязная сплетня. У нас есть четырнадцать детей.
- Конечно, но старшему только четыре.
- Ну, я специализировался по обучению подростков. Неужели моя вина в том, что все здесь, по меньшей мере, бакалавры. Кроме меня...
- Да, азбуке детей учить еще рановато. Особенно поскольку ты, в основном, обучал молодых холостяков.
- Да, но странное дело, интересовали меня только незамужние девушки...
- Итак, я стала мотивировкой твоей тяги к педагогике, ибо была, есть и остаюсь незамужем, - Лона передернула плечами. - Но учился ты.
- Да, а ты учила...
- Я и маленькая, но хорошо подобранная библиотека. Ты даже научился не бояться реактора.
- О, я бы этого не сказал, - Дар повернулся и посмотрел в иллюминатор на скалу, в которую только что погрузил реактор. - Умом я понимаю, что радиация не может вырваться из своей плазменной бутылки, но эмоционально мне все равно хочется быть подальше. Так герпетолог [ученый-биолог, изучающий змей] знает, что змея не способна прокусить стекло террариума, но все равно рефлекторно отпрыгивает, когда его подопечная делает выпад.
- Ну, ты всего лишь человек, который к герпетологии не имеет никакого отношения, - Лона встала за спиной Дара, просунула свои руки под его и начала чертить геометрические фигуры у него на груди.
- Конечно, пятьсот метров расстояния ничего не дадут, если реактор взорвется. Мы все равно окажемся внутри огненного шара.
Руки ее застыли.
- Ты знаешь, что он не может взорваться.
- Да, знает мой мозг, но не внутренности, которые холодеют от одной лишь мысли о том, во что превращается органика в эпицентре плазменной горелки.
- Даже если произойдет что-нибудь, чего не выдержит плазменная бутылка, прекратится подача водорода и реакция мгновенно остановится.
- Знаю, знаю. Мне просто не нравится жить по соседству с водородной бомбой, даже если она загнана в бутылку. Я все время думаю, что будет, если кто-то откроет пробку и джинн вырвется наружу.
- Ну, пока никакого любознательного Алладина не предвидится, стало быть этот джинн никогда не вырвется, а мы тем временем позволим себе удовлетворять любые желания.
- Для этого нам и нужен больший джинн?
- Конечно. Это единственная возможность сделать так, чтобы сбылись любые, самые экстравагантные пожелания. Нужно призвать большого брата, руки ее снова заскользили по его груди.
Дар застыл, стараясь ощутить всем телом ласки любимой женщины.