- А в яме что?
- Яблоки. Вернее то, что от них осталось после двух сотен лет мумификации, - Род вернулся в коридор. - Сдаюсь. Здесь действительно держали продукты,
- Значит, дальше не пойдем?
- Нужно осмотреть все. Пошли.
Всего в подвале обнаружилось шесть открытых дверей. В одном каземате он нашел остатки сгнивших стрел, в другом - истлевшие бочки, и так далее.
Но вот факел осветил очередную дверь.
Род остановился, потом решительно шагнул вперед, и сердце у него в груди забилось вновь, словно желая выпрыгнуть из горла.
Дверь была декорирована железной решеткой, примерно в квадратный фут площадью. Род просунул сквозь нее факел, но увидел только пустые кандалы. Со вздохом облегчения он выдернул факел.
- Пусто, Род?
- Да, хвала небу. Пошли.
Наконец в тусклом свете показались две последние двери.
- Должно быть, где-то здесь проходит крепостная стена.
Несмотря на освещение, ощущение зла усилилось. Род всмотрелся в решетку на левой двери. Стиснул зубы.
- Что ты видишь? - спросил Фесс.
- Узнаю несколько предметов, - ответил Род. - Какая-то стойка. И еще я уверен, что похожая на стоячий гроб штука - железная дева.
- Комната пыток.
- Запрещаю сюда водить детей, особенно Магнуса, - Род отвернулся. Пошли назад.
- Но ты не осмотрел последнее помещение, Род.
- И не собираюсь. Во всяком случае до обеда. Я совершенно уверен в том, что в нем найду.
- И что же, Род?
- Скажем так. Если у тебя есть комната пыток, то материал нужно держать под рукой. И яблоки не единственное, из чего получаются мумии.
После обеда семья дружно продолжила уборку. Гвен и дети работали в большом зале, а Род занялся подвалом. Он оказался прав насчет последнего помещения. И хоть останкам исполнилось двести лет, он осторожно закутал их в древнее одеяло и уложил на седло Фесса для последнего пути. На склоне холма под замком выкопал могилу и опустил в нее одеяло. И когда начал забрасывать землей, Фесс сказал:
- Наверное, покойник был христианином.
- Покойница, как мне кажется.
- Какие у тебя доказательства? - Удивился робот. - После стольких лет не осталось ни клочка одежды.
- Да, ни клочка, но если скелет принадлежал мужчине, то у него был необычайно широкий таз.
А что касается религии, ты, вероятно, прав, и я попрошу отца Бокилву в следующий раз приехать сюда с нами и совершить похоронный обряд.
- Я бы хотел, чтобы ты сейчас сказал несколько слов, Род.
Род удивленно посмотрел на лошадиную голову.
- Странно. Ты так сентиментально относишься к человеку, которого никогда не знал.
- Мне это нравится, сентиментально относиться к людям, которых я не знал, - задумчиво произнес конь.
Что ж, единственное, чего робот никогда не совершал, так это поступки без причины. Род не стал расспрашивать дальше, просто последовал совету и прочел то, что помнил из двадцать третьего псалма, добавил несколько фраз из Экклезиаста и закончил строчкой из Dies Irae [католическое песнопение, в котором изображается страшный суд]. Наконец попросил вечного успокоения и света для души, обитавшей в жалких останках, и начал закапывать могилу.
На обратном пути он спросил:
- Существует какие-то особые причины, почему ты этого захотел?
- Да, Род. Я хотел, чтобы дух несчастного или несчастной наконец обрел покой. Род нахмурился.
- Но ты ведь не считаешь, что дух может явиться к нам ночью?
- Я не стал бы объявлять невозможным что либо на Греймари, - медленно ответил Фесс.
Род прошел по мосту, осторожно перешагивая через провалившиеся доски, пересек двор и вошел в крепость.
Его ожидал приятный сюрприз. Он не мог поверить, что перед ним тот же самый зал. Нигде ни следа грязи, и Грегори как раз заканчивал сметать последнюю паутину в левом верхнем углу. Он висел в воздухе у самого потолка. Аккуратно свернутые спальные мешки лежали на грудах свежих сосновых веток, а Корделия расставляла чашки и тарелки на скатерти для пикников. Магнус, Джеффри и Грегори наносили к очагу кучу дров. А их мать стояла у большого очага и пробовала что-то из котелка. Лицо ее разрумянилось от пламени. Она недовольно наморщила нос, закрыла котелок крышкой и снова сунула его в огонь.
- Поразительно! И все это всего за два часа? - но Род тут же сам ответил на свой вопрос. - Нет, конечно, что это со мной? В такой ситуации как раз хорошо пользоваться волшебством, верно?
- О, нет, папа. - возразил Грегори, широко раскрыв глаза. - Мы не хотели будить обитающего здесь духа.
- Но как же тогда вы это сделали?
- Хорошей тяжелой работой, - чуть резковато ответила Гвен, - хотя готова признаться, что быстрей было просто подумать об этом мусоре и заставить его вылететь в окна. Но оставалось еще подмести и вымыть полы, и твои дети хорошо поработали.
- Как и их мама, я уверен, - Род подошел и сел у огня. - Ты заставляешь меня чувствовать, что я не выполнил свою долю.
Гвен содрогнулась.
- Нет. Я думаю, то, что ты сделал, никто из нас не захотел бы делать. Но если понадобилось бы, я пошла бы с тобой.
- Тебе не стоило на это смотреть, - ответил Род, - и мне было достаточно общества Фесса.
- Само собой, - Корделия подняла голову. - У него большой опыт в разгадывании сюрпризов подобных замков.
- Не в том смысле, в каком ты думаешь, Корделия, - отозвался Фесс. Однако, как управляющий строительными роботами, которые создавали последовательно все части замка д'Армандов, я приобрел опыт в сооружении и починке замков.
- Еще бы! Только подумать, что заставлял тебя делать виконт Рутвен! Но почему у него были такие странные манеры?
Фесс промолчал. Пришлось объяснять Роду.
- Это называется инбридинг, Корделия, или кровосмешение. И так как подобное обвинение можно рассматривать как оскорбление рода, Фесс вынужден промолчать.
- Даже если я задам ему прямой вопрос?
- Да. Он просто отошлет тебя ко мне. Считай, что ты уже спросила, - он повернулся к Фессу. - Объясни им, что такое инбридинг.
Фесс испустил белый шум - свой аналог вздоха.
- Он происходит, когда близкие родственники порождают общего ребенка, Корделия.
- Ты говоришь о законе, по которому двоюродные братья и сестры не могут вступать в брак?