Младшие Гэллоугласы обменялись взглядами. Это могло означать: хорошая мысль, надо над ней задуматься. Или же: папа опять дурачится.
- Неважно, как бедняжку разбудили, - Магнус отмахнулся от вопроса, и сердце Рода дрогнуло: если мальчик смог оставить этот вопрос, значит, он уже отказался от попыток его разрешения. - Почему она хочет, чтобы я ушел, а не просит о помощи, как раньше?
- Не думаю, чтобы она просила о помощи именно тебя, - Род задумчиво потер переносицу. - Более вероятно, это повторение какой-то сцены из ее жизни.
- А тебя она просила уйти, - добавила Гвен, - потому что хотела скрыть свой позор от мира.
- Какой позор? Гвен развела руки.
- Пока это неизвестно. Но если девушку глубоко обидели, она часто хочет побыть одна, пока рана в сердце не заживет.
- Определенно, - подтвердил Род, - и это касается не только женщин. Мужчине тоже требуется много времени, чтобы залечить раны.
Магнус свел брови:
- Ты высказываешь предположение, отец, или знаешь наверняка?
- Неважно, - ответил Род, - потому что главный вопрос - не кто разбудил ее, а как помочь ей снова обрести покой.
Магнус задумался:
- Да... меня это преследует...
- Тогда мы должны сначала узнать, почему она несчастна, - подытожил Грегори.
- Возвращаемся к тому, с чего начали, - Род печально улыбнулся. Итак, даю славному воинству вводную: завтра обыщем замок и окружающую местность и посмотрим, не найдется ли ответ. А сегодня мы вряд ли еще что-нибудь сделаем толковое, - Верховный Чародей поднял руку, останавливая возражения Магнуса. - Ты устал, сын, и больше не можешь воспринимать окружающее четко и ясно. А из всех нас у тебя самый сильный дар психометрии. К тому же мы устали и нам всем не мешает отдохнуть. Давайте ложиться спать, - и он направился к своему матрацу, подавая пример, достойный подражания.
Гвен мягко улыбнулась детям и присоединилась к мужу.
Дети неохотно последовали почину родителей и вскоре уже молча лежали при свете очага.
- Может быть, - сказала наконец Корделия, - нам вообще не нужно вмешиваться в это дело?
- Нет, мы должны вмешаться! - громко возразил Магнус.
- Потише, потише, сын, - откликнулась Гвен. - Не думаю, что мы своим вмешательством усугубили положение несчастной девушки, Корделия, а вот помочь ей обязаны попытаться. Кроме того, в этом благом деле у нас есть и свой интерес.
Джеффри оторвал голову от подушки:
- Какой?
- Я не намерена жить в доме, в котором по ночам бродят призраки и тревожат наш сон, - решительно заявила Гвен. - Терпеть не могу посторонних в тот час, когда мое измученное дневными заботами тело намерено отдохнуть.
- Отличный довод, - согласился Род. - Но ты права вот в чем, Корделия: если бы это не задевало нас, нам следовало бы в первую голову заниматься своими делами.
- Нет, даже тогда из простой человечности нужно было бы попытаться облегчить горе несчастной девушки! - воскликнула Корделия.
- Но ведь ты сама говорила, что нам нужно отступиться и не тревожить призраков в их вотчине. Ну, поскольку все согласны утихомирить разбушевавшихся фантомов, завтра поутру обсудим способы и средства. А сейчас всем спать! - и Род плотнее завернулся в одеяло.
Магнус лежал неподвижно и молчал.
Постепенно в зале стихло.
Треснула ветка в очаге.
Корделия металась, не в силах уснуть. Тихое ровное дыхание братьев и матери и негромкое сопение отца говорили девочке, что она одна не спит.
Это испугало ее. Послышался легкий звук где-то в большой комнате, девочка подняла голову и посмотрела широко раскрытыми глазами. Сердце ее сильно забилось.
Она по-прежнему видела спящих родителей и братьев и силуэт большой черной лошади, стоящей рядом на страже. В глазах робота отражался огонь очага. Фесс никогда не спит.
Корделия почувствовала облегчение: она не одинока в своем бодрствовании. Очень тихо девочка выскользнула из постели и босиком прошлепала к роботу. Фесс поднял голову при ее приближении.
- Лежи спокойно, Корделия. Сон придет. Если не сразу, то чуть погодя.
- Я хочу поговорить с тобой, - она вплела пальцы в его гриву.
- Твои чары ничего тебе не дадут, Корделия: я сделан из металла.
- Когда вырасту, буду испытывать на прочность мужчин. Вряд ли их плоть составит конкуренцию твоему металлу, - Корделия слегка улыбнулась собственной шутке. - Поговори со мной, чтобы я смогла уснуть.
- Неужели я такой скучный собеседник? Нет, не отвечай. Скажи, о чем ты хочешь поговорить.
Она ничего не ответила, только продолжала заплетать гриву.
- О любви, конечно, - со вздохом сказал Фесс. - Ведь в конце концов ты уже молодая девушка.
- Да... Ты помнишь, как вел себя папа, когда становился мужчиной? Был ли он таким, как Магнус сегодня вечером?
- Корделия! - укоризненно произнес Фесс. - Я уже говорил тебе, что дела твоего отца конфиденциальны, и только он один может о них рассказывать.
- Ты даже не знаешь, когда его впервые поразил пухлый лучник?
- Ты имеешь в виду озорного мальчугана по имени Амур?
- А что, есть и другие? - лукаво улыбнулась Корделия.
- Откуда мне знать, если я всего лишь металлический предмет и никаких чувств не испытываю? Как мне узнать, что я имею дело с романтическими чувствами, именуемыми людьми любовью?
- Ты можешь узнать ее по внешним признакам.
- Если человек владеет собой, эти признаки можно скрыть. Скажу тебе только одно: когда люди скрывают признаки любви, они сами перестают ясно сознавать, что влюблены.
Корделия задумчиво смотрела на него:
- А это ты откуда знаешь?
- Я пятьсот лет изучаю людей, Корделия. Уж в чем-чем, а во взаимоотношениях двуногих прямоходящих приматов как-нибудь разбираюсь. А теперь иди и подумай об этом.
Она улыбнулась, заинтересовавшись.
- Хорошо. Я знала, что ты найдешь средство от бессонницы, добрый Фесс, - и она вернулась к своему одеялу.
Конечно, Фесс распознавал признаки влюбленности с первого взгляда и помнил, как юного Родни д'Арманда сильно беспокоило, что с ним никогда ничего подобного не происходило. Но, глядя на красавиц Максимы, Фесс прекрасно понимал и причину этого. И потому не удивился, что едва оставив дом, Род моментально влюбился в первую же смазливую девчонку. Робот помнил эти события с той ясностью, которую может дать только разница электрических потенциалов. Тогда радость и боль Рода проявились так отчетливо, что Фесс радовался отсутствию у себя эмоций. Достаточно было с него эмоций Рода. О, да, он помнил...