– Не ослышались, мэм. Я действительно прежде не встречался с подобными машинами. Но я изучал основы механики.
– Зачем, богатый мальчик? Род горестно вздохнул:
– Все почему-то считали, что когда вырасту, я обязан заниматься семейным бизнесом. Поэтому отец настоял, чтобы его наследник изучил все, что может понадобиться для управления фабрикой по производству домашних роботов.
Грейси нахмурилась:
– Мне всегда казалось, что у вас, технократов, все делают роботы.
Род испытал абсолютно нелогичное в данных обстоятельствах чувство радости и гордости за отца. Впервые он был доволен, что отец подверг его всем премудростям высшего образования.
Но потом ему в голову пришла новая мысль: может быть, папа считал, что если Род будет меньше скучать, то не захочет оставлять Максиму.
Недостойная мысль, конечно. Нет, мудрый отец только старался сделать из Рода ответственного гражданина, достойного представителя рода д'Армандов.
Разумеется, так оно и было на самом деле.
Закончив затягивать болты на защитном кожухе, Род спросил:
– А для чего предназначена эта турбина? Малдун улыбнулась:
– Она включается, если что-то нештатное происходит с главной турбиной.
– Простите. Попробую еще раз удовлетворить свое любопытство, мэм. А для чего надобна главная турбина?
– Она крутит генератор.
– Ага, теперь немного прояснилось, – Род задумался. – Но разве не эффективнее подключить конвертор прямо к атомному реактору?
– Очень хорошо, – заметила она. – Но ты ведь ничего не знаешь о работе двигателей?
– Не знаю. Я знаю в какой-то мере лишь электронику.
– Есть некоторая разница в подходах. Да, подключить конвертор напрямую было бы эффективней, – признала Малдун, – мы так и делаем, когда идем со скоростью выше световой. Но при подобных нагрузках ускоритель сильно изнашивается, а мы большую часть времени движемся на досветовых скоростях. У нас ведь все-таки не галактический крейсер, а всего лишь торговец каботажного сообщения. Мы постоянно шастаем между Сатурном и Марсом. На досветовых скоростях в качестве реактивной массы используется элементарное рабочее вещество – вода. Мы ее превращаем в пар и выбрасываем из дюз. Так почему бы ей заодно не повращать и турбину к обоюдной пользе? Так мы получаем даровое электричество, а компания амортизирует турбину за десять лет.
– Ага, – Род кивнул. – Так что лучший способ не всегда лучший?
– Ну, скажем иначе, не самый оптимальный с точки зрения эксплуатационных и финансовых критериев, – Малдун позволила себе улыбнуться. И это вышло у нее неожиданно трепетно. – Пошли, малыш, я тебе покажу свое хозяйство.
Она повернулась, поманила пальчиком Рода, и, как русалка, поплыла в воздухе. Род решил, что за такими волнительными изгибами тела готов последовать куда угодно.
Малдун указала на массивную дверь в тусклой металлической стене.
– Это свинец метровой толщины. Сам понимаешь, что за ним скрыт атомный реактор. Род удивился:
– А зачем нужен свинец? Насколько мне не изменяет память, плазменная бутыль лучше любого металла задерживает радиацию.
Настал черед удивиться его наставнице. Грейси с недоумением посмотрела на него и кивнула:
– Но если бутыль выйдет из строя, произойдет серьезный выброс жесткой радиации. Род фыркнул.
– Никогда не слышал, чтобы плазма вышла из-под контроля.
– Знаю, знаю, – торопливо отозвалась женщина, – но попробуй расскажи об этом остальному экипажу. И моему подсознанию тоже. Лобные доли у меня верят в науку, но в мозжечке, как ни прискорбно, до сих пор хранятся суеверия, – Малдун положила ладонь себе на живот. – Знаешь, умный паренек, я ведь не так стара, как кажется на первый взгляд, и надеюсь когда-нибудь завести детей.
Род неожиданно ощутил собственную уязвимость: перед радиацией все живые существа бессильны. По существу, они для нее прозрачны и, следовательно, уязвимы.
– Я думаю, ты понимаешь, где располагаются главная турбина и генератор, – Малдун показала на большой красный ящик на полу. – Вот здесь инструменты на непредвиденный случай. Небольшой огнетушитель, счетчик Гейгера... – рот ее слегка перекосился, – основные гаечные ключи и отвертки, санитарная сумка для оказания первой помощи, металлорезиновые заплаты, если ненароком шальной метеорит пробьет борт и сварочный аппарат. Ящик с заплатами быстрого реагирования на разгерметизацию установлен возле каждого люка и обязательно присутствует в каждой каюте у самой длинной стены, – она вопросительно посмотрела на стажера. – Соображаешь? Род кивнул.
– Максима, откуда я родом, – астероид, мэм. По-моему, астероидники раньше учатся клеить заплаты, чем ходить и разговаривать.
– Хорошо. У нашего корабля прекрасное отражательное поле, за которым неусыпно следит второй офицер Вайсер...
– С ним я уже познакомился, – хмыкнул Род. Малдун бросила на юношу быстрый взгляд и продолжила лекцию:
– Мы с ним оба тратим много времени на проверку генератора поля и его соединений. Кроме всего прочего, у корабля двойной корпус, с принудительным пенным наполнением, готовым в любую минуту расшириться и образовать корку в месте пробоя брони. Но ведь это пояс астероидов, и какой-нибудь камень все равно может проскочить. Раз или два в каждом полете нас пробивает навылет.
Род улыбнулся.
– Вы когда-нибудь видели буксир с Максимы, мэм?
Малдун покачала головой.
– Я обычно не гляжу на экран, когда мы уравниваем орбиту с очередным астероидом.
– На нем множество заплат. Всех цветов – и очень нелепых рисунков.
Малдун удивилась:
– А почему они разноцветные? Род пожал плечами.
– Почему бы и нет? Раз уж все равно приходится мириться с заплатами, пусть будут хотя бы декоративными, чтобы радовать глаз и чувство прекрасного, заложенное в людях Господом или эволюцией, что, по сути, одно и то же.
Малдун улыбнулась:
– Когда посмотришь с такой точки зрения, пожалуй, это имеет смысл. Давай продолжим наш образовательный тур.
Она подошла к койке Рода и шлепнула по стене с прямоугольником.
– Здесь аккумуляторы, а... это что за черт? Она застыла, глядя в угол, занятый модернистской скульптурой.