Грегори кивнул.
— Верно. Это настоящие призраки или просто какое-то необычное проявление пси?
— Пустые разговоры не увеличат производительности труда.
— Ты брюзга, Фесс! — заявила Корделия. — Как мы можем не говорить о таких удивительных вещах в населенном призраками замке?
— Я знаю, это трудно, — согласился робот. — Но все же вам поручили работу, а болтовня мешает ее выполнению.
— Тогда сделай что-нибудь, чтобы мы не разговаривали, — предложил Грегори. — Расскажи сам еще о наших предках.
Фесс немного помолчал: после того как тридцать лет Род заставлял его молчать, трудно было привыкнуть к мысли, что кто-то снова интересуется историей. Наконец он медленно проговорил:
— С радостью, дети, но у вас много предков. О каком из них вы хотите услышать?
— О том деле, о котором ты не стал рассказывать вчера, — небрежно заметил Магнус. — Папа упомянул предка, который отыскал семейного призрака.
Фесс как будто поморщился.
— Вот пострел! Надо же, запомнил.
— А ты бы не запомнил в таких обстоятельствах?
— Боюсь, что запомнил бы, — вздохнул Фесс. — Но предпочел бы позабыть этот случай.
— Тогда расскажи нам о предке, который закончил строительство замка Гэллоуглас!
— Д’Арманд, Корделия, — напомнил Фесс.
— Какая глупая, — умехнулся Магнус. — Неужели не можешь запомнить? Папа принял имя Гэллоуглас лишь тогда, когда появился на планете Грамарий.
— Конечно, помню! — сердито ответила Корделия. — Какая беда, если иногда ошибаюсь?
— Большая, если хочешь отыскать свой древний дом!
— А кто из нас захочет покинуть Грамарий? — усмехнулся Джефри. — Корделия единственный раз оказалась права!
— Единственный раз! — завопила Корделия.
Джефри злорадно улыбнулся. Магнус молчал.
— Ну, хорошо, — Корделия отвернулась, показав Джефри нос. — Расскажи нам о предке, который закончил строительство замка Д’Арманд.
— О котором именно? — почти с надеждой спросил Фесс. — Замок заканчивали строить несколько раз.
— Несколько раз? — даже Магнус заинтересовался. — Но сколько же времени ты прожил в нем, Фесс?
— С три тысячи пятидесятого года, Магнус, до того времени, когда твой отец покинул дом в три тысячи пятьсот сорок втором году, — гордо ответил Фесс.
— Пятьсот лет? — ахнул Грегори. Джефри раздраженно посмотрел на младшего брата, ибо сам был не очень силен в математике.
— Пять столетий, — подтвердил Фесс. — Это большая часть времени, которое прошло с того момента, как меня активировали.
— Но разве тебе не было в нем хорошо? — спросила Корнелия.
— Чаще да, — признал Фесс, — хотя бывало и нет. Все зависело от моего владельца.
— Кажется, ты высоко оценивал Лону, — напомнила Корделия, — ведь это для нее ты построил замок.
— Правда, но я сделал бы это и для любого другого хозяина, если бы он отдал приказ. И так и делал, потому что в тот раз замок д'Арманд был закончен только в первый раз. Видите ли, по стандартам Максимы он был очень скромен.
Джефри нахмурился.
— Сомневаюсь, чтобы ее потомки стали в нем жить.
— У них были трудности, — согласился Фесс. — Сын и внук Лоны делали пристройки, но в целом придерживались первоначального плана, поэтому замок был закончен во второй и в третий раз. Тем не менее дома их соседей были гораздо больше и богаче. Но в нашем доме жили хорошие люди, и их не снедала зависть.
— Но не их жен, — осторожно заметила Корделия.
— Ты верно угадала, Корделия, — Фесс был явно доволен сообразительностью своей ученицы. — Да, жены с трудом мирились с таким скромным домом, тем более, что сами были младшими дочерями лордов.
— Лордов? — Магнус удивленно поднял голову. — Мне казалось, ты говорил о фабрикантах и строителях. Откуда же взялось дворянство?
— Оно приходило по почте, Магнус, от геральдистов Европы. Ведь Максима была суверенной планетой, со своим собственным правительством...
— Но ты сам сказал, что у Максимы не было правительства.
— Не совсем так, хотя, вероятно, можно было и так понять мои слова. У жителей Максимы были свои способы принятия решений и разрешения споров, они проводили ежегодные встречи предводителей всех домов.
Магнус кивнул.
— И если такое собрание провозглашало главу дома благородным дворянином, кто мог ему возразить?
— Совершенно верно. Первым получил патент на дворянство граф Малхерн, остальные последовали его примеру. Ваш собственный предок Теодор д'Арманд поменял имя на Рутвен и обратился к Собранию с просьбой присвоить ему звание герцога.
Магнус присвистнул.
— Он не страдал излишней скромностью, верно?
— Верно. Вообще, этот Рутвен не видел смысла ни в чем, кроме собственных идей и планов...
— Расскажи нам о нем, — попросила Корделия.
— Нет! — Магнус с сердитой гримасой повернулся к ней. — Я первый. Я хочу послушать о предке, который искал семейного призрака.
— Твоя очередь прошла, — повернулась к нему Корделия. — Ты знаешь, мама и папа говорили нам...
Она очень правдоподобно изобразила откашливание и повернулась к Фессу. Но прежде чем кто-то смог заговорить, робот произнес:
— Противоречия в ваших желаниях не существует: именно Рутвен хотел отыскать призрака.
— Тогда мы точно должны о нем услышать! — Корделия приготовилась к длинному рассказу.
— Если это абсолютно необходимо...
— А почему ты колеблешься? — поинтересовался Магнус. — Какая беда, если мы о нем услышим?
— Разве мы не должны знать все о своих предках? — подхватила Корделия.
— В вашей семейной истории есть аспекты, о которых вам, пожалуй, лучше узнать лишь тогда, когда подрастете.
— Ну, вот, опять двадцать пять! — возмутилась Корделия, а Магнус поддержал ее:
— Если мы достаточно взрослые для того, чтобы быть свидетелями восстания лордов против своего короля, мы, наверное, имеем право узнать и историю своего семейства.
— Полагаю, что в твоих словах есть смысл...
— Чего хорошего, если узнаешь о предках только хорошее? — спросила Корделия.
— Она говорит правду, — поддержал Магнус. — Ты хочешь, чтобы мы считали своих предков восковыми фигурками?
— Они были просто людьми, Магнус. Лишь в некоторых случаях...
— Некоторые были людьми больше других?
— Да, можно сказать и так.
— Но точность очень важна, — заметил Грегори.
— Действительно! — подхватила Корделия. — Разве не правда — твой главный критерий?
— Откровенно говоря, нет, Корделия. Главный критерий — моя программа, и прежде всего — верность хозяину.
— Но нынешний хозяин не возражает, если ты будешь говорить правду о своих прежних хозяевах, — заметил Магнус.
— Это верно, — неохотно согласился Фесс. Он вспомнил, как Род рылся как-то в библиотеке и обнаружил такие сведения о своих предках, которые Фесс ему не сообщал.
— И ведь верность твоему будущему хозяину при этом не нарушается, — добавил Магнус.
— Так как ты старший, этим будущем хозяином будешь сам.
Магнус счастливо не заметил сердитого взгляда Корделии.
— Итак, твой нынешний хозяин не возражает, а будущий велит тебе говорить. Почему же ты не рассказываешь?
Фесс капитулировал.
— Хорошо, дети. Но помните, если вам не понравится мой рассказ, вы сами о нем просили.
— Мы тебя не будем упрекать, — пообещала Корделия.
— Но арка в основании башни не выдержит, Рутвен.
— Милорд Рутвен, Фесс, — строго указал Рутвен. — Я теперь дворянин.
— Но Собрание...
— Собрание в следующий раз несомненно удовлетворит мою просьбу. В конце концов, только на прошлой неделе оно произвело Джошуа Отиса в маркизы. У него нет причин не пожаловать мне такой же титул.
Фесс про себя вздохнул и не стал говорить, что у Собрания нет особенных оснований удовлетворять просьбу Рутвена. Если бы семейная фабрика не управлялась автоматически, «Д’Арманд Лимитед» давно бы обанкротилась.