— К тому же осел очень истощен, сразу видно, что ему много приходилось работать, — заметил Фесс.
Это замечание можно было считать слишком мягким: бедный маленький ослик был впряжен в телегу, явно перегруженную гигантскими бочками.
— Такое отношение к бедному тягловому животному непростительно! — заявил Фесс.
Грегори удивленно посмотрел на него:
— На тебя это не похоже, Фесс.
— Что именно?
— Осуждать поступки человека.
— Наш приятель чрезвычайно чувствителен по отношению к тягловым животным, сын, — объяснил Род без капли иронии в голосе.
— Но как хозяин этого ослика может быть таким черствым? Он очень жестоко обращается со своим помощником, — удивилась Гвен.
— Конечно, — согласился Джефри, — настоящий негодяй, толстый, ленивый, медлительный мужик. Зверь, а не человек.
Но вышедший из гостиницы человек не был ни толстым, ни медлительным. Среднего роста, слегка склонен к полноте. Одет в чистые рейтузы и камзол, и пока не вышел из гостиницы, шапку держал в руке. При этом с приятной улыбкой на лице беседовал с хозяином.
— Да он кажется добрым! — пораженно воскликнула Корделия.
Но как только человек подошел к привязи, улыбка покинула его лицо. Он отвязал повод, разразился затейливым проклятьем, пока оттаскивал осла от жалкого пучка травы, потом сел в телегу и расправил длинный хлыст, вытащенный из-под бочек.
— Он не должен! — воскликнула Корделия, но возчик уже усердно потчевал осла хлыстом, который не только с треском обвивался вокруг спины животного, но и разрезал его бока до крови.
— Негодяй! — закричала Корделия, метла вырвалась из ее рук и устремилась к телеге.
Но Род уже заметил то, чего не видела дочь, и положил руку ей на плечо:
— Убери метлу, дорогая, иначе это помешает восстановлению справедливости.
— Не может быть, — по инерции возразила Корделия, но метла повисла в воздухе.
— Может. Посмотри туда, на край луга.
Корделия посмотрела и ахнула.
— Род, — сказал Фесс, — там какой-то... зззвверь... — он задрожал.
— Держись, Ржавый Ингибитор. Не хватало только твоего приступа. Я уверен, что существует какое-то разумное объяснение. Но ты прав, осел под теми деревьями просто двойник нашего друга, запряженного в телегу.
— Он вроде бы чуть больше размером, — заметил Грегори, — как будто только что наелся свежей травой и зерном.
Магнус нахмурился:
— Но как они могут быть так похожи? Неужели кто-то создал новое животное из ведьмина мха?
— Зачем? — спросил Джефри.
— Не думаю, чтобы это был мох, — медленно проговорил Род. — Мне очень интересно. Не кажется ли вам этот двойник осла несколько... странным?
— Теперь, когда ты сказал об этом, — задумчиво произнес Фесс, — я вижу, что поведение осла слишком жалкое.
— Так я и думал, — кивнул Род. — Он переигрывает.
— Кто, папа?
— Подожди и увидишь, — негромко сказала Гвен, но начала улыбаться.
Осел напрягся, стронул тяжелую телегу с места, вытащил со двора гостиницы на дорогу — и потащил в сторону от колеи. Возчик выругался и сильно дернул за вожжи, но осел как будто не заметил этого. Возчик свирепо хлестнул его бичом, так что рубец заполнился кровью, но осел только пошел быстрее, держа направление в сторону поля. Человек вышел из себя. Он колотил осла рукоятью хлыста, бранился, как сумасшедший, и так сильно натягивал вожжи, что одна из них не выдержала и порвалась.
— Что это за осел? — удивился Джефри. — Никогда не видел, чтобы бедняги выдерживали такой рывок вожжей.
— Может, он их закусил, — предположил Магнус.
— Или пасть у него твердая, как из камня, — Род не переставал улыбаться.
Осел высвободился из порванных вожжей и принялся бегать по кругу. Возчик ревел в гневе, колотил и колотил хлыстом, но осел только бежал быстрее, все кругом и кругом, и возчик вскоре ощутил воздействие центробежной силы и почувствовал первый укол страха. Он выронил хлыст, попытался соскочить с телеги — и уселся назад.
— Он прилип к скамье, — восторженно закричал Джефри.
— Муж мой, — сказала Гвен, — тут не просто создание из ведьмина мха.
— О, я согласен с тобой — мы оба поняли это.
Хлыст подпрыгнул из травы, развернулся со щелчком и обрушился на голову возчика. Тот посмотрел в ужасе и испустил низкий вопль. Хлыст, как змея, обернулся вокруг него, разрывая камзол.
Род сердито повернулся к Корделии:
— Я велел тебе подождать!
— Я и жду, папа! Это не я!
Род окинул дочь испытующим взглядом, потом повернулся, чтобы увидеть продолжение.
Осел скакал теперь галопом, гораздо быстрее, чем когда-либо видел Род, телега раскачивалась, колеса подпрыгнули, опустились, снова подпрыгнули. Возчик вцепился изо всех сил в дощатые борта, он вопил от страха, хлыст с треском обвивался вокруг него, а телега под ним ходила ходуном.
— Она опрокидывается, — отметил Род. — Вот...
С грохотом телега опрокинулась набок, бочки покатились по земле. Две самые большие разбились, и красное вино залило луг. Возчик приземлился на спину в десяти ярдах от лужи. Небольшой бочонок придавил ему живот.
— Бедняга! — воскликнула Корделия. — Папа, не нужно ли ему помочь?
— Зачем, сестра? — спросил Магнус. — Разве его осел не страдал раньше так же, как он сейчас?
— Ты сама назвала его негодяем, — напомнил Джефри.
— Ну, тогда ему не нужна была помощь, а сейчас нужна. Ох!
— Спокойней, дочь, — Гвен положила руку дочери на плечо. — Пусть почувствует на собственной шкуре облагораживающее действие хлыста. Чтобы никогда больше не обращался так с животными, пока жив.
— Но он выживет?
— Конечно, — заверил ее Фесс, изгибая шею, чтобы лучше видеть. — Я могу увеличивать зрительное изображение, Корделия, и повторить происшедшее в замедленном виде. Насколько я могу судить, вероятность получения серьезных ран очень мала.
— Хвала небу за это!
— Не думаю, чтобы небо имело отношение к этому маленькому фарсу, — проворчал Род.
Возчик тем временем успел перевернуться и начал вставать, но осел принял боевую стойку, поднял хвост, уперся задними ногами, а передними попал в зад хозяину, который только-только сумел оторваться от земли. Возчик снова растянулся лицом в грязи.
— Прекрасный прицел и исполнение, — похвалил Джефри, пытаясь скрыть улыбку. — Можно посмеяться над положением этого недотепы, папа?
— Думаю, можно, — удовлетворенно кивнул Род. — Ведь сейчас он испытывает то, что испытывало его бедное животное четверть часа назад. И, конечно, я подозреваю, что никакая реальная опасность человеку не угрожает. Один-два ушиба, только и всего.
— Почему ты так уверен? — спросила Корделия.
К этому времени возчик наконец-то сумел встать и в страхе бежал назад к гостинице. При этом он кричал:
— Колдовство! Черная магия! Какой-то колдун заговорил моего осла!
— Мама, — сказала Корделия, — разве для нас хорошо, что он принародно позорит колдунов?
— Не тревожься, дочь моя. Я уверена: всякий, кто услышит его рассказ, поймет, что дело не в колдунах.
Корделия нахмурилась.
— Но кто...
Осел презрительно фыркнул в сторону своего прежнего хозяина, двумя точными ударами копыта разломал оглоблю и с видом победителя направился к лесу.
— Папа, останови его! — воскликнула Корделия. — Я должна узнать, кто это сделал, или умру от любопытства!
— Не сомневаюсь, — с улыбкой сказал Род, — и признаю, что и сам бы хотел подтвердить свои подозрения.
Он негромко, но пронзительно свистнул.
Осел повернул голову в сторону Рода. Чародей улыбнулся и встал так, чтобы его лучше было видно. Осел изменил направление и направился к ним.
— Нам лучше уйти с дороги, — добавил Род. — В любую минуту могут выйти из гостиницы.
— И то правда, — согласилась Гвен и первой двинулась в сторону небольшой рощи.
Осел пошел за ними, но постепенно обогнал. Остановившись, он махнул головой.
— Ну, хорошо, ты поступил благородно, — Род улыбнулся. — Но скажи мне, ты действительно считаешь, что возчик все это заслужил.
— Все это и гораздо больше, — проржал осел. У детей отвисли челюсти, а Фесс задрожал.
— Спокойней, о Петля Логики, — Род положил руку на рычажок, отключающий робота. — Ты должен знать, что этот осел — совсем не то, чем кажется на первый взгляд.