— Меня зовут Рин — промямлила еле слышно и более громко с вызовом — Развяжешь?
— Почему нет, все равно без Зуга, ты букашка — дернешься и я размажу тебя по полу — и таким голосом это было сказано, что лучше я еще полежу связанной.
— Тебе надо поесть, не хочу, чтобы ты сдохла раньше времени — уже прежним тоном продолжил он, отпирая сначала мои ноги, а потом руки. Первым делом схватила Марго и прижала к себе как самую большую драгоценность, которая у меня была. Малышка гукнула, уткнувшись мне личиком в грудь.
Пока выдалась передышка решила рассмотреть сидевшего рядом мужчину. Выше среднего роста, телосложение предположительно худощавое, под черным свободными одеждами темных тонов, было не разобрать. Волосы длинные черного цвета хорошо сочетаются с огромными для моего восприятия глазами в окружении мимических морщинок. Радужка глаз была большего размера чем у людей, закрывая собой почти весь белок. Черные узкие брови, про такую форму говорят «домиком» хорошо смотрелись с слегка длинноватым прямым носом на миловидном в общем лице. Светлая, скорее белого цвета, кожа, сквозь которую просвечивают синие вены. Острые высокие выпирающие скулы в сочетании острого подбородка зрительно делали его лицо почти треугольной формы. Весь вид портили тонкие обескровленные губы. Не смотря на приятую внешность явно породистого лица, милым данного персонажа не назовешь. Его цепкий властный взгляд, жесткие складки у рта выдавали характер хозяина.
— Империал, послушайте могу я умыться и помыться? — почувствовав некоторую свободу вспомнила о гигиене своего тела, да и в зеркало хотелось заглянуть.
— Следуй за мной, покажу тебе уборную — он встал со стула и протянул руки в попытке забрать у меня Марго, но я сильнее прижала малышку к себе и подалась назад от его рук.
— Ее пора кормить, если конечно ты не хочешь сама стать кормом для нее. Только учти она еще не знает меры и может выпить до суха» — на его лице расползлась такая все понимающая ухмылка, когда я дернулась на словах о жажде малышки. После чего все же забрал Марго у меня, а я слезла кровати и шатаясь отправилась за ними.
Мне не только показали уборную, но и снарядили чистым балахоном явно с плеча хозяина, если судить о длине данного экземпляра здешней моды.
Первым делом заглянула в зеркало над железным круглым тазом, заменяющим здесь привычную мне раковину. Хорошо, что я взялась за нее для устойчивости, ноги подкосились, я чудом не упала. В отражении приоткрыв рот на меня взирала я и одновременно не я. Девушка, что отражалась была явно моложе меня лет на пятнадцать, скорее всего только переступила порог юношества. Худая настолько, что страшно смотреть: впалые глаза с темными кругами под ними, тонкие пересохшие губы, впалые щеки и самое страшное, что делало меня, что называется, краше в гроб кладут — это полностью седые криво обрезанные короткие волосы.
— Мама — первое что я смогла сказать, продолжая изучать свое теперь уже отражение. Ведь не ясно как я попала сюда и смогу ли когда-нибудь вернуться обратно. А если вернусь, что стало с моим телом там в родной двушке на пятом этаже панельного дома. Как моя доченька и Димка. От навалившихся мыслей и перспектив быть непонятно кем и как долго в этом мире, я разревелась. Ревела долго, самозабвенно до икоты. Потом пришлось взять себя в руки и начать умываться, оттирая кожу почти до красна.
Справившись с помывкой тела и волос одела балахон, полотенца чтобы вытереться не было. Еще раз взглянув в зеркало, отвела взгляд — отражение лучше не стало, если только кожа стала такой же мертвенно-белой как у патлатого и волосы стали намного чище, а значит белее. Единственное отличие от меня родной — цвет глаз — здесь они карие, хотя всю жизнь были серо-голубые.
Выйдя из комнаты пошла на звук и оказалась в комнате на подобии кухни, но очень маленькой.
— Ешь, тебе надо набраться сил чтобы заботиться и обучать Марго. Через несколько дней вам придется переехать, не хочу, чтобы Вас нашли раньше времени. Да и без вас мне будет удобнее прибрать за тобой — и так посмотрел на меня, как будто я виновата была, что убила этого психа.
Воспоминание об отрубленной голове вызвало тошноту — есть совершенно расхотелось.
— Чему мне ее учить? — удивилась я, глядя на гукающую малышку, которую Империал посадил на стол, который стоял возле стены. Она внимательно следила за происходящим.