Спальня на втором этаже была лишена всякого рода обитателей. Конечно, и в ней не было царственного порядка, одно окно было разбито, постель смята, на мебели сантиметровый слой пыли, но было ощущение, что эта комната будто подарена мне Дэрилом. Будто это какое-то воображаемое пространство, и главное, истинно наше.
- Семнадцать.
- Что?
- Всего семнадцать вместо обещанных пятидесяти, - без тени шутки серьёзно сказал он.
Он ещё и считал. Похвальная внимательность к деталям, мистер Диксон.
В душе прятался страх, что сейчас закрытая им дверь распахнётся или же сломается под натиском гниющих рук в самый неподходящий момент, но тело ещё не остыло от его прикосновений и желало убрать навязчивый страх в дальний ящик. Наплевав на сомнения, я толкнула мужчину на кровать, вложив в это движение максимальное количество голодной страсти.
Стараясь не прерывать поцелуи, я стаскивала с него одежду. Закрыв глаза в непринуждённом блаженстве, я покусывала его губы, играла язычком с его языком. Сначала горячими губами едва касалась его шеи, потом же впивалась ими, будто кусая, и оставляла едва заметные следы. Резким движением он стащил с меня джинсы вместе с нижним бельём, до сладостной боли сжимал мою грудь. Схватив меня за талию, он перекатился, поджав меня под себя и с силой вдавив в мягкий матрас кровати. Я обхватила его ногами, сцепив их за его спиной, и в то же время прочувствовала его резкое проникновение, которое с постепенным движением превращалось в невероятное блаженство. Я касаюсь ладонями его груди, крепкого торса, запрокидываю голову назад, с губ вырывается еле слышный стон.
Отчего-то лежать вдруг стало жутко неудобно, жёстко. Я двигалась ему навстречу со страстным усердием, пытаясь перекрыть дискомфорт удовольствием от близости. Однако кровать подо мной медленно превращалась в дерево…
***
Я резко распахнула глаза и, тяжело дыша, в суматохе стала оглядываться вокруг. Я лежу на ветке, крепко притянута к ней тугим ремнём, ногами я обхватила ствол дерева и эротично двигаю бёдрами ему навстречу. От испуга резкого пробуждения я чертыхнулась, и чуть не сорвалась с ветки, на которой спала. От страха возможного падения все органы внутри меня сделали краткий кульбит.
Несколько ходячих уже собрались внизу, привлечённые моими стонами. Издержки эротического сна.
Это сон…всего лишь чёртов сон! Чёртов сон!
Я настолько была этим раздосадована, что на глаза накатились истеричные слёзы, дыхание участилось и превратилось в отчаянную попытку нахватать побольше воздуха. Всё как в старые недобрые времена, времена «на дереве»…только теперь ещё и без Мартина. Отчаянные попытки выживания превратились в путешествие до Джорджии, где я так отчаянно надеялась найти дорогих мне людей.
В середине марта в Алабаме было уже достаточно тепло, чтобы лихорадочно не искать крышу над головой. Однако по ночам конечности замерзают до неприятных ощущений, не дающих заснуть. А удобство я вообще в задницу пинала.
Я стала осматриваться вокруг, чтобы как-то избежать контакта с разевающими рты мертвецами. Мой самодельный и кривоватый лук висел, зацепившись за сучок на стволе. Я схватила его в руки и прицелилась острой осиновой стрелой.
- Бля, всего три стрелы. А этих ублюдков пять.
В этот момент я услышала громкое карканье над головой. Надо действовать. Мгновенно расстегнув ремень, приклеивающий меня к ветке, и положив его в сумку, я направила стрелу на кружащую в небе ворону. Издав низкий звук колебания, тетива отправила стрелу выше деревьев.
Как только карканье прекратилось, и ворона камнем упала на землю, ходячие, почуяв наживу, двинулись в её сторону. Зацепив лук за ножны с катаной, я быстро полезла с дерева вниз. Приземлившись на затёкшие ноги, я, что есть сил, бросилась бежать, не оглядываясь. Жрите, засранцы.
Как только лес вокруг заявил о своей пустынности непроницаемой тишиной, я остановилась, чтобы перевести сбившееся дыхание. Нервно потерев лицо руками, я вздёрнула голову, чтобы взглянуть на небо. Сегодня будет ясно. Из туго затянутого хвоста выбилась непослушная прядь волос, уже невероятно загрязнённых, в которых запутались мелкие частички травы и хвои.
Проведя пальцами по короткой пряди, я постаралась взглянуть на неё. Седой волос. И не один.
С того момента, как я осталась в одиночку сражаться с этим миром, таких серебряных волос на моей голове очень поприбавилось. Я давно не видела себя в зеркало, но уже готова с уверенностью заявить, что оттуда на меня не взглянет симпатичная девушка двадцати трёх лет от роду. Это будет измученная, худая женщина, ближе к тридцати пяти, без единой черты привлекательности.
Сжав руками виски, я опустилась на колени и припала лбом к прохладной земле. В груди разрывался снаряд, разжигающий лёгкие изнутри, я задыхалась от порыва отчаянья. Не приснись бы мне ничего за эту ночь, я бы отправилась дальше, как ни в чём небывало, потому что я должна. Каждый день я засыпала без сил, абсолютно выжатая, но каждое утро я продолжала свой путь, ища любые следы дорогих мне людей.
Я, словно робот, выживаю благодаря одной только мысли о том, что снова увижу Мартина. Без меня он не должен быть, просто не должен. А сегодняшний сон отчётливо дал мне понять, что без Дэрила я просто пугающееся существо, просящее любви и защиты, как жалкой, но нужной подачки.
Почти за три месяца, что мы живём порознь, они, возможно, уже смирились с тем, что Джулиетт Фатте погибла. Но я точно не смирилась с тем, что они исчезли из моей жизни.
Я найду их. Надо продолжать путь. Во что бы то ни стало.
========== Глава XXII ==========
От третьего лица.
- Держи пистолет двумя руками, долго не целься, руки задрожат. Давай!
Мальчик, крепко сжимающий пистолет в маленьких пальчиках, уверенно выстрелил, но всё же вздрогнул, испуганный отдачей и внезапным шумом.
- Да ты стрелок, Марти! Давай ещё раз.
Снова выстрел. Жестяная банка, что лежала на камнях в нескольких метрах от юного стрелка, пошатнулась, пуля резко прошла насквозь, оставив по рваной дырке на обоих рёбрах банки.
Дэрил смотрел на юнца не с каким-то стеснительным сожалением, которым украдкой одаривал его несколько месяцев назад. Мужчиной обуревала гордость, которая постепенно наращивала свои обороты, по мере того, как взгляд Мартина, по мнению охотника, становился всё более решительным и уверенным, а главное, приобретал эмоциональный оттенок. После катастрофы на базе Мартина сложно было как-то отличить от куклы, да впрочем, и Дэрил в душе чувствовал себя как-то похоже. Он завидовал Марти в том, что тот имел право в силу возраста застыть в таком эмоциональном анабиозе, а сам Диксон себе такой слабости позволить не мог.
Единственное, чего мужчина открыто боялся, увидеть, как Марти превращается в убийцу. В того, кто убивает не в целях защиты себя и группы, а просто так или по причине неконтролируемой агрессии. Дэрил встречал таких, а их сложно было назвать людьми. Есть те преступники, что просто вызывают у мира тошнотворную неприязнь, а есть те, кто вызывает одно единственное желание – желание уничтожения, очищения земли от таких представителей.