Кори Доктороу
Напечатанное преступление
Копы разбили принтер моего отца, когда мне было восемь лет. Помню жаркий запах от принтера, похожий на запах нагревшейся в микроволновке пищевой пленки, ужасно сосредоточенный папин взгляд, когда он загружал в принтер свежий полуфабрикат, ощущение тепла, как от свежей выпечки, от предметов, вышедших из принтера.
Копы ворвались через дверь, размахивая дубинками, один из них зачитывал пункты судебного ордера через мегафон. Кто-то из папиных клиентов сдал его. ИнфоПол закупил высокосортные фармацевтические препараты - усилители продуктивности, средства для улучшения памяти, ускорители метаболизма. Все эти вещи, стоившие целое состояние, лежали на нашей кухонной столешнице, вещи, которые вы могли напечатать у себя дома, если вас только не тревожил риск того, что в один прекрасный день ваша кухня внезапно наполнится сутолокой больших, мускулистых тел, свистящих в воздухе твердых дубинок, разбивающих всё и вся на своем пути.
Они разломали бабушкин дорожный сундук, привезенный ею из родных краев. Разбили наш маленький холодильник и воздухоочиститель, висящий над окном. Моя певчая птичка избежала смерти, спрятавшись в углу клетки, пока большая нога в сапоге превращала все остальное в жалкий проволочный клубок.
Папа. То, что они с ним сделали. Когда они закончили, он выглядел так, как будто подрался с целой командой регбистов. Они вынесли его за дверь и папарацци получили хорошие кадры, когда папу бросали в машину. Все это время пресс-секретарь вещал миру, что папино преступно-организованное нелегальное производство повинно в создании контрабанды на сумму по крайней мере в 20 миллионов, и что мой папа, отъявленный злодей, оказывал сопротивление при аресте.
Я видела все это с моего смартфона и, глядя на развалины гостиной на экране, гадала, как кто-либо, кто видел нашу крошечную квартиру и наш ужасный, грязный дом, мог принять их за жилище короля организованной преступности. Они увезли принтер и конечно же папарацци сочли его ценным трофеем. Место, где он стоял на нашей кухоньке, выглядело ужасно пустым, как святилище, лишившееся своего божка. Когда я пришла в себя, убрала квартиру и вызволила мою бедную чирикающую пташку, то поставила на пустующее место блендер. Он был сделан из напечатанных частей, так что продержался бы месяц, прежде чем понадобилось бы напечатать к нему новые подшипники и другие движущиеся части. К этому времени я могла бы разобрать и снова собрать его, заменив все, что могло быть напечатано.
Мне исполнилось 18 лет, когда они освободили папу из тюрьмы. Я навещала его три раза - на мой десятый день рождения, на его пятидесятый, и когда умерла мама. Прошло два года, как я видела его в последний раз, и он сильно сдал. Он хромал после тюремных драк и так часто оглядывался через плечо, что это походило на нервный тик. Я была сконфужена и когда мини-такси высадило нас перед домом, старалась держаться подальше от этого дряхлого, прихрамывающего скелета, пока мы заходили внутрь и поднимались вверх по лестнице.
- Лэнни, - сказал он, когда я присела, - Ты умная девочка, я это знаю. Не подскажешь, где бы твой старый па мог достать принтер и немного полуфабриката?
Я сжала кулаки так крепко, что ногти вонзились в ладони, и закрыла глаза.
- Ты был в тюрьме целых десять лет, па. Десять лет. Десять. Ты собираешься рисковать еще десятком лет, только для того, чтобы распечатать больше блендеров и медикаментов, больше ноутбуков и дизайнерских шляп?
Он усмехнулся.
- Я не так глуп, Лэнни. Я усвоил урок. Никто не собирается идти в тюрьму из-за шляп и ноутбуков. Я никогда не буду печатать подобный хлам.
Он выпил чашку чая, выпил как будто это было виски, смакуя каждый глоток, а затем удовлетворенно выдохнул. Он закрыл глаза и откинулся на спинку стула.
- Иди сюда Лэнни и позволь мне шепнуть кое-что тебе на ушко. Позволь рассказать тебе о том, что я решил за десять лет в тюрьме. Иди сюда и выслушай своего глупого папочку.
Я почувствовала угрызения совести за то, что устроила ему взбучку. Он слетел с катушек, это совершенно ясно. Одному Богу известно, через что ему пришлось пройти в тюрьме.
- Что, пап? - сказала я, наклоняясь к нему.
- Лэнни, я собираюсь напечатать много принтеров. Очень много принтеров. По одному на каждого. Это стоит того, чтобы идти за это в тюрьму. Это стоит всего, что угодно.