Возможность второй день не ходить в школу ее необычайно обрадовала, но мне пришлось объясняться с миссис Новак. К моему облегчению, та оказалась в курсе всей ситуации, так что это не составило проблем. Напротив, она даже рекомендовала оставить Терри дома, пока шумиха вокруг нас не уляжется.
Все утро я провалялся на диване, лениво переключая телевизионные каналы и периодически просматривая, что пишут в сети. Везде было одно и то же. За прошедшую ночь ситуация в округе ухудшилась, снова пропало несколько человек, а количество народа перед правительственными зданиями увеличилось в десятки раз.
В ответ на это полиция оцепляла районы, не выпускала жителей за пределы блокированных территорий, разгоняла митингующих, но это мало помогало. Люди настойчиво требовали от властей объяснений. Паника наступала полным ходом и почти все города округа гудели, как потревоженный пчелиный улей.
Между тем видеоролик, что я вчера видел в телефоне Марты Дилл, вовсю гулял по интернету. Его показали и в новостях, но никто из представителей полиции так и не дал никаких разъяснений. Это затянувшееся молчание провоцировало самые разные, порой совершенно безумные версии о том, кем мог быть запечатленный на камеру выродок с обезображенным лицом. Автора видеоролика прессе разыскать не удавалось, что, в свою очередь, тоже нагнетало обстановку.
После обеда мне позвонил адвокат. Особый отдел наконец установил, кем были те двое, кому в позапрошлое воскресенье я отстрелил голову. Теперь у убитых мной появились имена.
Оба работали на скотобойне в городке еще меньшем, чем наш. Он был расположен в двадцати километрах к западу от места происшествия. Третий предположительно являлся их приятелем и работал вместе с ними. Его, несмотря на прочесывание леса вдоль и поперек, так и не нашли.
Вся троица пропала больше двух недель назад, но так как вели те парни довольно беспорядочный образ жизни, никто сразу не озаботился их исчезновением. Ни один из них не имел семьи, все приехали в округ из разных мест, арендовали общую квартиру на троих и плотно сидели на метамфетамине. Когда они не появились на работе, их работодатель решил, что либо они ушли в затяжной наркотический трип, что случалось с ними и раньше, либо снялись с места и уехали куда-то еще.
Адвокат выстраивал линию моей защиты, мне же оставалось покорно ждать, полностью положившись на его опыт в подобных делах. По мере нашего общения я все больше убеждался, что он оказался неплохим малым, а кроме того, мы сразу нашли общий язык, так что я удовлетворился его назначением и не стал подыскивать другого. К тому же после внесения залога мои финансовые возможности приближались к критической отметке, а нанять частного защитника дорогого стоит.
После разговора с ним я еще долго лежал, пяля глаза в потолок, пока не натолкнулся взглядом на зигзагообразную тонкую трещину, что так разозлила меня в день ареста. Преисполненный решимости расправиться с ней, я вскочил с дивана и направился в гараж, где, как мне помнилось, имелось все для этой затеи необходимое. Провозился я с ней до самого вечера.
Я дико устал, шея от неудобного положения с задранной кверху головой противно ныла, лицо, волосы и руки были перепачканы побелкой, однако результат полностью оправдал мои ожидания. Я как раз закончил работу и собирался идти в душ, когда в дом вошла Терри. По ее виду сразу стало ясно, что та чем-то встревожена.
Первую половину дня она провела в своей комнате, а после полудня скрывалась на заднем дворе. Там ее не мог увидеть никто посторонний, поэтому она уселась в тени навеса на небольшой террасе перед домом и читала какую-то книжку.
— Что случилось, детка? — спросил я, оттирая старым кухонным полотенцем побелку с ладоней.
— Пап, давай сходим к Роуз, — выпалила она и в ответ на мой недоумевающий взгляд вдруг затараторила: — Ночью мне показалось, будто я слышала из ее дома крик, а утром совсем об этом забыла. Я тогда только уснула, поэтому подумала, будто мне все приснилось, а сейчас вот вспомнила…
Лицо Терри выражало растерянность и испуг, что привело меня в замешательство. Окно ее спальни выходит в аккурат на дом Роуз, но даже если она слышала посторонний звук, отчего выглядит такой бледной? Нахмурившись, я строго сказал:
— Я долго не спал ночью, но не слышал никаких криков. Во сколько это было?
— Около трех, — нервно сглотнув, пробормотала она.