Ему не до высоких материй, а потому страдания узников тюремщика совершенно не колышут.
С одной стороны это хорошо, а с другой – не очень. Потому что человека с такими задатками легко подкупить – мораль для него понятие весьма отвлеченное и эфемерное.
Все "левые" передачи с воли и обратно идут через надзирателей. Самые знаменитые побеги тоже совершались с их помощью. Однако, не будем судить этих людей чересчур строго. За редким исключением, они просто благодетели заключенных, отцы родные (и матери). Правда, чересчур строгие, а иногда и жестокие. Но без них тюрьма была бы земным адом. Еще страшнее чем сама человеческая жизнь. А так это просто специфическое общежитие со своими законами и порядками, своими ларьками и магазинчиками, стражами порядка и его злостными нарушителями, вечным квартирным вопросом, скукожившимся до койкоместа, спецпайками для элиты и свиным корытом для остальных. Все, как и должно быть. Вполне сносное общежитие, между прочим. Если полностью абстрагироваться от окружающей действительности.
– Ну, ты это, не забывай нас… – Колодяжный с чувством потряс мне правицу.
– Держи хвост пистолетов, Черный! Жизнь, она такая штука… бля!
Это уже Михрютка. Он переименовал меня в Черного. Так что теперь у меня появилась кликуха. Знал бы он, как я зову его в мыслях…
– Геша, вдруг освободишься, загляни к моей жене… и детям… – шепчет взволнованный и какой-то потерянный Антоний. – Адрес запомнил?
– Не переживай зазря, все сделаю, я ведь обещал. Лишь бы вырваться на волю. Бывай…
Почему-то с тревожным чувством я покидаю уже обжитую камеру. Вещей у меня всего ничего – носовой платок и расческа – так что тяжелым сидором я не обременен.
Оглянувшись на пороге, я увидел задумчивые, грустные лица моих товарищей по несчастью. Странно, вроде они и "мокрушники", но я совсем не чувствую к ним никакого неприятия. Скорее, наоборот.
Спецмашина (или "воронок") уже под парами. "Браслеты" на запястья, один конвоир в кабину, двое других – вместе со мной. Серьезное сопровождение. Такое впечатление, что меня причислили к серийным убийцам. Это воодушевляет. Но куда мы едем? Я попытался завязать разговор со своими стражами, но они молчаливее монахов-капуцинов. Потому я заткнулся и начал размышлять. А что оставалось делать?
Однако, долго предаваться мыслеблудием мне не позволили. И вовсе не мои безмолвные попки. Машина резко затормозила, да так, что нас бросило к кабине, затем раздались выстрелы и крики. Ошеломленные сопровождающие схватились за оружие, но тут дверь "воронка" распахнулась и автоматная очередь сотворила внутри железного ящика гулкое, рвущее барабанные перепонки, эхо. Наученный горьким житейским опытом, я сразу же, едва началась стрельба, упал на пол фургона, а вот конвоиры не сообразили как им вести себя в такой ситуации. Так их и срезали свинцовым серпом в полный рост.
Может ли крохотный камешек помешать чемпиону мира по бегу на длинные дистанции поставить еще один рекорд? Запросто. Если попадет в беговые туфли. Вот такая беда, похоже, сейчас и случилась. Какая-то мелочь, крохотная ошибка – нет, даже не ошибка, а недоразумение испортило всю игру. Которую планировали большие умы, высокооплачиваемые аналитики "конторы", кандидаты и даже доктора всяческих наук.
Противник просто не мог совершить такую глупость, пустив в дело примитивных варягов, разгуливающими по городу с автоматами наперевес. Тогда кто этот "камешек" и что ему нужно? Впрочем, кто бы он ни был, ему не позавидуешь. Он попал в жернова, откуда можно выйти только превратившись в пыль.
Я лежал, словно дохлый краб, даже лапками не шевелил – притворялся, что тоже схлопотал пулю. В голове было пусто как в космосе до начала мироздания. И только одна подлая мыслишка больно шпыняла в мозжечок: а ведь это по твою душу, Чернов, пришли крутые парни, не побоявшиеся пустить в ход оружие средь бела дня и вдобавок на улицах города. Я пытался эту мысль задавить в зародыше – чтобы никто ее не подслушал; ведь не секрет, что если долго о чем-то плохом думать, то оно обязательно сбудется. Но нехорошая мысль упрямо скреблась в разные уголки сознания и отравляла едва пробивающийся сквозь болотную тину безысходности тоненький и чистый ручеек надежды.
Меня буквально вышвырнули из фургона. Но упасть на мостовую не дали – подхватили под руки и запихнули в "девятку" с затемненными стеклами. Едва я оказался на заднем сидении, взревел мотор и машина рванула с места со скоростью сразу под сто километров.
Я не видел, куда мы мчимся, потому что лежал под ногами у двух здоровенных быков.
Один из них наступил каблуком мне на ухо, но я стоически терпел эти неудобства.
Главное, я пока жив. И этого до поры до времени достаточно.
Мои похитители сменили тачку. Где-то на задворках. Теперь я лежал в багажнике "мазды" почти в полном комфорте. Конечно, по сравнению с той узкой щелью, что между передним и задним сидениями "девятки". Какое-то время мы ехали по асфальту, а затем свернули на грунтовку. Примерно через час после начала этого странного "путешествия" машина остановилась и меня бесцеремонно вытащили из салона.
Я быстро осмотрелся. Вокруг таинственно шумел лес. "Мазда" стояла у крыльца трехэтажного коттеджа, построенного в псевдорусском стиле с резными наличниками на окнах и флюгером в виде сказочного петушка на крыше. Участок, куда меня привезли, был скрыт за высоким деревянным забором, а возле ворот прохаживался мужик, который держал на поводках трех здоровенных псов, по-моему, ротвейлеров, которые злобно скалили на меня внушительные клыки. Да, это сторожа не чета тюремным. Их не подкупишь. Так что если вдруг когда-нибудь придется сваливать отсюда без согласия босса, хозяина коттеджа, то нужно будет рассчитывать только на резвость своих ног и на удачу.
Меня водворили в подвал. Он вовсе не показался мне казематом – хотя бы потому, что в нем стояли бочки с вином. Примерно через час мужик, управлявшийся с собаками, принес поесть: отварное мясо, белый хлеб, соленые огурцы, горчицу и бутылку "пепси". Я не стал изображать из себя буку и съел все, что дали. Похоже, сегодня мне везет хотя бы по части жратвы. Так подумал я, устраиваясь поудобней на охапке соломы, которую нашел в углу.
Что ж, пришла пора собирать камни. А то их столько набросали, что под ними земли не видно. Зачем меня похитили? И кто? То, что это очень серьезные люди, я не сомневался ни на миг. Завалить охрану (трех человек плюс водителя!), выкрасть подследственного, вовремя смыться из города – на такое способна только мощная, хорошо информированная и оснащенная всем необходимым организация. Какие цели она преследует? Зачем им нужен какой-то экспедитор отдела снабжения, пусть и с клеймом наемного убийцы, которое мылится поставить на него уголовка!?
Вопросов было так много, что у меня разболелась голова. Этого еще не хватало…
Последствия контузии. А ведь ты уже почти ветеран, Чернов. Черт возьми! Как быстро уходит молодость. Не переживай, брат Геша, до старости с ее болячками тебе точно не дожить. Отсюда ты можешь выйти только с билетом в одну сторону. В ту самую. Таких свидетелей, как я, в живых не оставляют. Потому лучше устройся поудобнее и усни, клиент. Впереди тебя ждут много разных, самых невероятных, открытий. И чтобы их переварить, нужна уйма сил и энергии…
Я проспал до вечера. В подвале, не имеющем окон, трудно следить за временем – а часов у меня не было – но все равно какое-то шестое, седьмое или двадцать седьмое чувство подсказывало мне, что на улице уже темень и что натикало не менее восьми вечера.
Проснулся я бодрым, хорошо отдохнувшим, хотя обстановка, в общем-то, не располагала к приятному времяпровождению. Но тюремные будни успели настроить мой организм на свой лад, а потому даже самое худшее, что только могло со мной случиться, в этом каменном мешке воспринималось не так остро.
Спустя полчаса (примерно) после побудки громыхнул засов и в подвал спустились двое, по виду быки. Они освободили мои руки от "браслетов" – меня как привезли в наручниках, так и бросили в них, не снимая, в подвал – и я потопал на второй этаж, ощущая на затылке дыхание здоровенных лбов.