***
Дину всегда хотелось еще хоть раз проснуться от солнечного света, бьющего в глаза, но каждый раз он просыпался от звонка будильника в своей комнатке-склепе без окон. В этот раз солнца тоже не было, но и противные звуки никак не нарушали его покой. Охотник просыпался уже два или три раза, и вновь проваливался в сон. Наконец, его мозг окончательно взбунтовался и отказался верить в то, что утро ещё не наступило.
Винчестер открыл глаза. Уставился в потолок, несколько секунд думал, почему не сработал будильник и нужно ли его чинить. А потом резко вспомнил всё, что с ним произошло за последние сутки — Чак, Амара, бомба из душ, долгий и изнурительный путь домой, лица Сэма, Каса, темнота…
Сэм и Кас. Они были живы, они встретили его на пороге бункера. Точно.
Дин рывком сел. Он не помнил, как добрался до своей кровати и уж точно не мог вспомнить чтобы когда-нибудь так старательно укрывался расправленным одеялом — но его точно кто-то заботливо укрывал ночью.
— Чё за, — хриплым спросонья голосом выдал он в пустоту перед собой. Слева вдруг пошевелились, и тёмная фигура выпрямилась, подавшись к нему.
— Дин! — раздалось очень знакомым низким голосом. Винчестер поморгал и различил перед собой Кастиэля — в одном костюме, без плаща. — Дин, как ты? — спросил ангел. Охотник пожал плечами:
— Вполне. Выспался, теперь жрать хочу.
— Точно? — Кас нахмурился. Дин потянулся включить лампу, но Кастиэль остановил его, прикоснулся ладонью к груди, словно сканируя. — Ладно, — смягчился он.
— А что случилось, собственно?
— Дин, мы жутко переживали. Ты вчера прямо ввалился в бункер, мы думали, что ты вообще… — ангел запнулся. — Мы даже не ждали, что ты вернёшься. Как ты выжил после взрыва?
— Взрыва? — непонимающе переспросил Винчестер.
— Душ. Ты ведь убил Амару, разве не помнишь?
— Нет, нет, никакого взрыва не было. Я не убил её, — Дин увидел, как Кастиэль недоумевающе поднимает брови и добавил: — Я с ней просто поговорил.
— Просто поговорил?
— Она прислушалась ко мне. Потом призвала Чака, они помирились, она исцелила его, и они… ушли. Я понятия не имею, как и куда, но они исчезли. А перед тем, как уйти, освободили все души, что были у меня, — он сам коснулся своей груди. — Я понятия не имел, где нахожусь. И просто пошёл искать дорогу, потом попутки… А где Сэм? Почему он не скорбит у постели больного от неведомой сверх-дряни брата?
— Сэм… спит.
— Спит? — переспросил Дин. — Он бы в жизни не…
— Я его усыпил, — слегка смущённо сказал Кастиэль. Винчестер проследил за его взглядом и увидел в углу, в кресле, груду «тряпок», которую сначала принял за свои неразобранные с охоты вещи. Приглядевшись, он понял, что у груды есть ноги и тело, что она дышит, и что вообще-то это Сэм, укрытый плащом Каса.
— А в постель ты его не догадался отправить? — хмыкнул Дин. Кастиэль хотел что-то ответить, но только выдохнул и покачал головой, укоризненно глядя на Винчестера своими голубыми глазами. — Ладно, ладно, — смягчился Дин. — Давай разбудим его и пойдём на кухню. Я и правда жрать хочу, как собака.
— Разбуди его сам, — Кас поднялся и направился к выходу. Дин хотел крикнуть ему вслед что-нибудь в духе «ну ты чего, обиделся, что ли?», но Кастиэль вовремя добавил: — Пойду приготовлю вам завтрак.
— Спасибо, мамочка, — фыркнул Винчестер, спуская ноги с постели.
Момент воссоединения семьи Кастиэль тактично пропустил. Он слышал через стенку, как Сэм что-то воскликнул, когда проснулся. Слышал, как Винчестеры крепко обнимают друг друга, как Дин вполголоса пересказывает брату события последнего вечера. Он всё это слышал, но старался отвлечься, как будто этим мог помешать и нарушить что-то очень важное.
Да и вообще, что-то было в этом — вспоминать, как когда-то был человеком, как когда-то нуждался в еде и тепле. Самые безболезненные и даже приятные возвращения к этим воспоминаниям — это те пятнадцать минут что Кас тратил на то, чтобы сварить братьям кофе и что-то разогреть в микроволновке.
Кас поставил на стол две чашки с горячим кофе и опустился на свой стул, гипнотизировать взглядом микроволновку, когда вошли Дин и Сэм. Он кивнул, когда на спинку стула Сэм молча повесил его плащ. Молчание бы затянулось, будь они одни — наверное, если бы Дин всё же погиб прошедшей ночью, Каса бы тут уже не было. Но сейчас воцариться тишине не давал старший Винчестер, без умолку о чём-то болтающий, обсуждающий то ли с Сэмом то ли с самим собой какие-то абсолютно бредовые вещи. Это казалось неправильным, по всем канонам развития событий им нужно было бы сидеть с растерянными лицами и пытаться прийти в себя. Но Дин не хотел следовать канонам — он хотел быть собой.
Так что, запивая какой-то кошмарно вредный бургер чёрным кофе с тремя кубиками сахара, он говорил всё, что придёт в голову. И делал это жутко заразно, так, как умеет делать только Дин Винчестер. Скоро начал улыбаться Сэм, сначала неуверенно, а потом — смеясь почти в голос.
Тогда-то Кастиэль и вспомнил о том, что они с Сэмом прочитали ночью. Вчера или уже сегодня — чёрт его знает.
— А что насчёт того дела о спящей семье? — встрял он как раз в ту секунду, когда Дин начал говорить о том, что хотел бы вернуться к своей старой жизни, к охоте — как сказал ему Чак, передающий этими словами заботу о мире.
— Какое дело, Кас? — возмутился Сэм. Всё веселье словно сошло на нет, он вновь стал серьёзным, встревоженным. — Я же сказал — ты можешь поехать, если хочешь. Но дай Дину восстановиться, он же только что…
— Мне сейчас как никогда зашибись, Сэмми, — перебил его Дин. Сэм на секунду завис с открытым ртом, потом захлопнул его, уже готовя, судя по упрямому выражению лица, какие-то контраргументы. Но Дин не дал ему заговорить: — Подумай сам. Мы не умерли, мы живы-здоровы, Бог всё ещё где-то есть и в случае серьёзной беды непременно придёт к нам. Он не может не прийти, за эти два дня он тоже что-то понял. Слушай, вчера меня могло разорвать на атомы, но сейчас я здесь. И я хочу продолжать охотиться. Слышишь? Я буду охотиться. Это ничего не меняет. Помнишь ведь, «семейное дело»?..
— Семейное дело, — повторил Сэм, тяжело вздыхая. По взгляду его было понятно, что всё это ему жутко не нравится, но переубедить брата он вряд ли сможет.
— Кас, так что там у тебя? — с набитым ртом спросил Дин, поворачиваясь к ангелу.
— О, м-м-м… Семья. Одна семья заснула в своём доме и не проснулась.
— Заснула? — приподнял Дин брови.
— Да. Соседи заметили, что посреди шумного праздника вдруг стало тихо, попытались позвонить или постучаться, им никто не ответил. Они вызвали полицию и «Скорую».
— И что?
— И ничего, — Кастиэль развёл руками. — Они спят, все. От стариков до младенцев. Домашние животные — тоже.
— Интересно, — задумчиво протянул Винчестер, одним глотком допивая кофе.
— Однажды подавишься, — проворчал Сэм.
— Собирайся, Сэмми, мы едем узнавать, чем догнался до белочки дядюшка Морфей, — игнорируя слова брата, приказал Дин, вставая из-за стола.
Кас проводил обоих взглядом: недовольного Сэма, которому не дали толком позавтракать, гиперактивного Дина, который, пробегая по коридору, заворачивал остатки бургера в какую-то бумагу. Он собирался уже встать и выйти, когда на кухню снова заглянул старший Винчестер:
— И чего ты сидишь? — поинтересовался он.
— Я?
— Да, Кас. Или ты не едешь с нами? Хочешь удымить решать свои небесные дела?
— Я… не знаю.
— Давай, поехали. Узнаем хоть что-нибудь, и если это не по нашей части, то сможешь от нас отделаться, — Дин скрылся за углом и раздался его смех. Кас в который раз пожалел, что в эту секунду является ангелом — он представил, как этот смех вернувшегося буквально с того света Дина согрел бы его сердце, будь он человеком, подверженным чувствам в гораздо большей мере. Точно так, как он наверняка согрел его сейчас Сэму.
Ехать пришлось долго. Несмотря на это, всю дорогу Дин находился в приподнятом настроении. Играла музыка, Винчестер подпевал и постукивал в такт по рулю, улыбался, разве что не сигналя на радостях редким встречным машинам. Сэм смотрел на брата молча, даже как-то робко, будто не верил своим глазам. Его можно было понять — вчера он буквально похоронил его в своём сердце, и вот Дин вернулся: готовый сражаться дальше, воодушевлённый, словно познавший за эти несколько часов разлуки что-то большое, значимое.